— Эй, шулер, очнись!
Артур с трудом разлепил веки — кто-то бесцеремонно тряс его голову, больно уцепившись за волосы. Уже начало светать, дождь кончился, и расплывшееся пятно, склонившееся над ним, постепенно обрело черты Карима.
— Никто в этом городе не будет кормить Графа дерьмом вместо шоколада. — В его голосе проскальзывал акцент. — Даже такой ловкий мальчишка, как ты.
Карим сунул руку в карман и вытащил на свет драгоценную булавку, выигранную накануне Артуром.
— Граф решил оставить это тебе на память, Артурчик, — с этими словами его цепкие пальцы впились Артуру в шею.
Не успел он пошевелиться, как Карим оттянул кожу Артура у самого горла и насквозь проткнул ее булавкой. Было очень больно, но Артур лишь прокряхтел в ответ. Тут же несколько человек подхватили его за плечи и поставили на ноги.
— Смотри, какое уютное местечко мы тебе подыскали, шулер, — Карим обвел рукой пространство вокруг.
Это было кладбище. Могильные плиты окружали их со всех сторон и растворялись в рассветном тумане. Прямо под Артуром зияла яма свежевырытой могилы, куда он, спустя мгновение, полетел от грубого толчка в спину. Приземлившись на раненую ногу, он застонал, впившись зубами в нижнюю губу; ибо боль пронзила его от ступни до самой макушки. Опершись спиной о стену могилы, Артур медленно сполз на самое дно. Пахло сыростью, и было очень холодно.
Где-то наверху звякнула лопата, и на Артура посыпались комья земли.
— Тебя будут окружать достойные люди нашего города, — голос Карима казался очень далеким. — Возьми, научишь их своим фокусам. — На Артура вместе с очередной порцией земли посыпались карты. Наверху засмеялись…
Когда он уже не мог шевелиться, а земля забила глаза, скрипела на зубах и проникала внутрь при каждом вздохе, Артур начал беззвучно молиться. Но не за свою жалкую душу, нет. А за то, чтобы ничего подобного не случилось ни с его компаньоном, ни с женщиной, любовь которой ему так и не суждено было разделить.
За несколько мгновений до смерти он, сдавленный со всех сторон земляной массой, силился произнести имя Вероники…
— За всю твою дрянную жизнь у тебя кроме Артура никогда не было больше ни одного настоящего друга, — просипел Медлес после небольшой паузы. — Из ревности ты устроил так, чтобы твоего друга погребли заживо. Но оправдана ли была эта ревность? Ни в коей мере. Вероника никогда не любила и не полюбила бы Артура и в будущем, если бы оно у него было. Он был для нее настоящим другом. Парадоксально, что она предпочла одарить любовью того, кто был достоин этого менее всего. Так за что же Артура закопали живьем? За то, что он сумел полюбить и не сумел предать?