— Яков! — окликнул меня Алфимов, когда я возвращался от начальника.
— Давненько тебя не видел, Николай, — обрадовался я. — Выглядишь невыспавшимся.
— Есть такое дело, — кивнул он. — Разговор у меня к тебе серьезный. Пойдем на свежий воздух.
Мы разместились на скамейке во дворе.
— Если не ошибаюсь, вы последний раз чудесным образом исцелили господина Логрезе? — приступил он к делу.
— Ты так говоришь, словно я какой-то шарлатан, — усмехнулся я.
— Да при чем здесь ты, — покачал головой Николай.
— Логрезе — это который с особыми условиями содержания? — припомнил я вчерашнего «клиента» Можицкого.
— Совершенно верно, — подтвердил Николай. — Я сейчас приставил к нему своих людей…
— Для чего?
— Дослушай. — Он был необычайно серьезен. — Если вдруг кто-то справится у тебя о здоровье Логрезе, отвечай, что ему совсем худо.
— Но…
— Делай, как я скажу, пожалуйста! — Николай был неумолим. — И самое главное — обязательно запомни, кто у тебя о нем справлялся помимо Можицкого. К чудотворцу этому без меня больше не ходи. Если я прав, он захочет свидеться с тобой завтра.
— Так и есть, — удивленно подтвердил я.
— Пойдем к нему вместе. Ты все хорошо понял?
— Я ничего не понял, Николай, — признался я.
— Поверь, так надо, — устало произнес он. — В самое ближайшее время все узнаешь, а сейчас я вынужден упасть на свою койку и провалиться в беспамятство на несколько часов.
— Лучше до утра, — посоветовал я.
Алфимов, скорее всего, внял моему совету, а вот я мосле разговора с ним уснуть не мог совершенно. То, что Николай движется в правильном направлении, не вызывало никаких сомнений. Но даже малая часть услышанного наводила на мысль, что истинная подоплека затянувшейся истории с демонами даже приблизительно не сходится с моими представлениями о ней.
Поутру, заглянув в лазарет, я наткнулся там на унтер-офицера Терехина.
— Яков Михайлович! — радушно поприветствовал он меня. — Решил вот заглянуть, а то все времени не хватало. Мельком вас вижу, такой занятый вы постоянно. Подумал, что с утреца правильнее будет.
— Как ваше самочувствие, Пантелей? — поинтересовался я.
— Не жалуюсь и хочу лишний раз поблагодарить, — Терехин снял фуражку. — Спасли вы меня от смерти мучительной.
— Не меня, не меня, Пантелей, — улыбнулся я.
— Да, да, — закивал унтер-офицер. — А ведь я его, признаться, чуть было того, не придушил. А вышло вон как. Но и вам я по гроб жизни. Не позволь вы тогда сумасшедшему этому пойло мне в глотку влить — лежал бы я сейчас на кладбище, червя потчевал.
— Значит, сумасшедшим его считаешь? — поинтересовался я.