— Варя! — визгливо крикнула сестра.
Белокурая девушка бросилась в коридор, наказывая Матвею оставаться на диване. Она быстро метнулась к своей сумке в углу. Через мгновение в её руке я увидел обычный фонарик. Не обращая внимания на моё удивление, Варя подскочила к двери и нажала на кнопку. В неожиданно ярком свете луча я отчётливо увидел расплывающиеся контуры человеческого тела. Мурашки поползли по спине. От кучи битого стекла к фигуре стекалась тёмная субстанция, а уже из незнакомца к двери медленно переваливались клубы чёрного дыма.
— Что это? — чужим хриплым голосом проговорил я.
Текучесть чёрных оттенков словно застыла. Незнакомец понял, что его видят. На пол один за другим, с неестественным грохотом, посыпались съеденные ранее пауки. А сама фигура, словно став легче, взлетела под потолок.
— Пуки! — с восторгом завопил выскочивший из гостиной мальчик.
— Матвей, стой! — в ужасе заголосила мать.
Мальчик, будто не расслышав, схватил безжизненных паучков в обе ручки. Варя, выронив таинственный фонарик, метнулась к мальчонке, оттаскивая его в сторону. Юля подбежала к ним и ударила сына по рукам, выбив из ладошек почерневшие трупики. Матвей горько заплакал.
Я, содрогаясь от ужаса, поднял откатившийся ко мне фонарь. Луч высветил лишь чёрный хвостик, ускользающий за дверь. И, как некий символ, сверкнул последний луч заходящего солнца, через миг скрывшегося за далёкими крышами высоток.
Три часа. Отключаю экран сотового. Ну, сколько можно ворочаться? Как раньше, когда ждёшь, что тебя вызовут. Толком не уснуть в постоянном напряжении. И нарастает раздражение. Представляешь, как руки сжимают потную шею Палыча. И его хрип доставляет удовольствие. И закатившиеся глазёнки такого вот неприятного белесо-голубого оттенка, размытого временем и неконтролируемым количеством спиртного…
Вздыхаю, кровать скрипит под тяжестью переворачивающегося тела. Синяя футболка неудобно обмоталась вокруг тела. Ох уж эта моя привычка. Пора бы выбросить на помойку эти остатки прошлой жизни. Сейчас ведь не нужно экономить секунды на одевании, да и никто не обязывает, какого цвета футболки ты должен носить.
Стягиваю футболку через голову, стараясь дёрнуть посильнее, словно снимаю с себя всю ответственность. Тонкая ткань не выдерживает, раздаётся треск. Растерянно смотрю на округлую дыру. Майка-то в чём виновата? Это не майка подвергла сына Юли страшной опасности. Содрогаюсь, в пятисотый раз вспоминая чёрные пальцы и неподвижные трупики пауков. Это я виноват, не смог приглядеть за мальчонкой.