И в этот момент он оставался верен своей натуре «художника в терроре»: приподнял кандалы и театрально поцеловал их. Это сцена была разыграна так артистически, так мастерски, что кое-кто из жандармов даже прослезился.
Азеф в это время был уже в Берлине, куда с разрешения Зубатова поспешно уехал за несколько дней до предстоящего убийства Богдановича, в организации которого принимал участие, не информируя (уже не в первый раз!) об этом Департамент.
В июне Азеф прибыл в Женеву, где Михаил Гоц передал ему все, что было оставлено Гершуни, — списки членов и кандидатов в члены БО, явки, пароли, адреса, имена сочувствующих и другие связи. С помощью Гоца Иван Николаевич заступал на место «генерала БО» основательно, авторитетно. А Гершуни тем временем предстояли тяжкие испытания — в феврале 1904 года смертный приговор, который потом заменили на бессрочную каторгу, и полтора года заключения в Петропавловке и Шлиссельбурге. Бежав из Акатуя в 1906 году и пробравшись через Японию и Америку в Париж, он продолжал верить в Азефа, как в несгибаемого борца-революционера и поддерживать его всем своим авторитетом.
А пока, опираясь на Гоца, ставшего его другом и советчиком, Иван Николаевич решительно принялся укреплять свои позиции среди боевиков (социалистов-революционеров) и прежде всего ставить теракт против Плеве. В отличие от Гершуни, действовавшего «по вдохновению», «по наитию», Иван Николаевич сразу же поставил дело серьезно, планово.
Прежде всего энергичный Евно принялся лично отбирать эсеров, из которых предстояло сформировать специальный отряд для убийства Плеве. Он встречался по многу раз с каждым, кто значился в списках Гершуни, вел с ним длительные беседы, тщательно прощупывал и каждый раз убеждался, что перед ним были неопытные, но пылкие люди, горячие головы, энтузиасты. Выяснилось заодно, что друг с другом они были почти незнакомы — все замыкались на Гершуни. Теперь им предстояло объединиться под начальством Азефа, к авторитету которого все относились с должным пиететом, видя в нем опытного старшего товарища, чуть ли не обожествляя его.
Егор Сазонов, Борис Савинков, Макс Швейцер, Александр Покотилов и братья Мацеевские — таков был отряд, подобранный Азефом для покушения на ненавистного всем министра внутренних дел Российской империи.
Люди эти были очень разные, и Иван Николаевич старался зажечь их, увлечь идеей террора каждого, внушить каждому, что именно террор — кратчайший путь к свержению самодержавия, а не нудная и кропотливая работа в массах. Савинков, Сазонов, Покотилов и Мацеевские впитывали его слова как откровения. Внушал им Азеф и мысль, что судьба ставит их над толпой, отводит им роль героев, объединяет в своего рода высшее братство, связывает благородной кровной порукой, велит переступать через любые моральные нормы и запреты, если это необходимо для достижения цели.