Герасимов подтвердил согласие легким кивком головы.
— «Извозчиков»... арестовали? — словно вспомнив о чем-то неприятном, поморщился министр.
— С тем, чтобы не провалить Азефа, но покушение сорвать, решили их пока спугнуть, — деловым тоном, словно дело и не шло о жизни сидящего перед ним человека, — принялся докладывать Герасимов. Дали им понять, что за ними ведется слежка, и они бежали из Петербурга... оставаясь под нашим наблюдением, разумеется... Арестуем через неделю-другую. Тело Гапона ищем в Финляндии. Приняты меры по охране генерала Мина и полковника Римана. Боевиков ждут засады.
Герасимов не знал, что, кроме первой группы — «извозчиков», покушение на Дурново ставит и вторая — группа («смешанная») под руководством Савинкова. Но вспугивание «извозчиков» приняло такой масштаб, что даже в петербургских гостиных заговорили о боевиках, собирающихся убить министра внутренних дел и выслеженных полицией. Заговорили об этом и в кругах местных социалистов-революционеров. И опять, как уже бывало, Савинков дрогнул и решил перебраться подальше от Петербурга — в Москву, под предлогом подготовки покушения на Дубасова, операции, о которой Азеф, следуя своей двойной игре, и не подумал предупредить восстановивший с ним отношения Департамент и своего нового начальника — Александра Васильевича Герасимова.
Но и в Москве Савинкову не повезло. Московских (местных, а не приезжих) боевиков освещала Зинаида Жученко (урожденная Гернгросс, охранная кличка Михеев), служившая секретным сотрудником Департамента еще с 1893 года. С 1905 года она входила в состав Московского областного комитета ПСР и без устали отдавала одного за другим своих «товарищей по партии». Словом, приезжий отряд боевиков оказался в Москве уже под настоящей угрозой ареста, охранка напала на их след, и савинковцам удалось бежать лишь с большим трудом.
При попытке совершить покушение на полковника Римана был арестован боевик Яковлев, явившийся к нему на квартиру под видом «князя Друцкого-Соколинского». И боевую организацию, терпящую провал за провалом, охватило что-то вроде паники и отчаяния.
— Надо напасть на квартиру Дурново открыто, среди бела дня! — кричал на собраниях боевиков молодой Абрам Гоц. — Мы обвяжемся динамитом, с боем прорвемся к Дурново и там, у него, взорвемся, уничтожив палача и все его семейство!
Оживились и «массовики». Они вновь заговорили о бесполезности и даже вредности ставки на террор, тем более что приближалось 10 мая 1906 года — день открытия Государственной думы, на выборах в которую побеждали «прогрессисты» и «леворадикалы». «Массовики» были убеждены, что самодержавие обязательно капитулирует перед общим фронтом прогрессивно-демократических сил, «народных избранников». Террор же в таких условиях даст возможность правительству, в свою очередь, прибегнуть к террору и лишить «народ» его демократических завоеваний.