Группа Карла сразу же перешла на другую, чем у боевиков Азефа, тактику. «Извозчики» и «разносчики» ушли в прошлое. Операции теперь готовились путем кропотливого собирания косвенных разведывательных данных и использованием «симпатиков» в кругах, близких к намеченному объекту покушения. Новым было в тактике Карла и нанесение молниеносных коротких ударов: отряд базировался в Финляндии и действительно был «летучим»: быстрое прибытие в Петербург из-за границы, нанесение удара и мгновенный отход на базы в Финляндии.
За короткий срок отряд Карла провел несколько удачных операций против видных представителей властей. В его планы входило покушение на министра юстиции Щегловитова, начальника главного тюремного управления Максимовского, петербургского градоначальника Драчевского, московского генерал-губернатора Гершельмана.
Планировался даже взрыв во время заседания Государственного совета.
И это в то время, когда акции отрядов Штифтаря и «товарища Беллы» срывались одна из другой благодаря предупреждениям, поступившим Герасимову от Азефа.
Личные отношения Герасимова и Азефа продолжали улучшаться и крепнуть. Доверие Герасимова к Евгению Филипповичу дошло до того, что он сообщил ему (единственному!) адрес своей конспиративной квартиры и разрешил являться туда без предупреждения. Повышение жалования до тысячи рублей в месяц также способствовало этой «дружбе».
«Я посоветовал ему это жалование не тратить, — вспоминал потом Герасимов, — он ведь получал деньги на жизнь от партии, а все целиком класть в банк на текущий счет. Азеф последовал этому совету и составил завещание, хранившееся у меня, согласно которому все эти деньги в случае его смерти должны быть пересланы его жене».
Зная, что на содержание боевиков ЦК ПСР денег не жалел, Герасимов настоятельно советовал Азефу не стесняться в отношении партийной кассы, логично считая, что, разоряя эту кассу, Азеф помогает полиции бороться против эсеров.
«Впрочем, — вспоминает Герасимов, — я скоро убедился, что Азеф в этих моих советах не нуждался. Этим он занимался и до свидания со мною».
Да, действительно Азеф греб из партийной кассы столько, что кассиры и ведавший ею Аргунов даже стали потихоньку ворчать. Но это лишь давало Азефу повод лишний раз заявить, что ЦК ПСР притесняет боевиков и срывает их работу.
Интересно, что, когда в Чарджоу (Туркестан) эсеры в результате удачной экспроприации захватили 300 тысяч рублей, 100 тысяч по требованию Азефа были выделены в его личное распоряжение на «боевую работу».
Однако удачные террористические акции портили кровь и Герасимову, и Азефу. После того же, как отколовшаяся от ПСР группа эсеров-максималистов совершила в августе 1906 года неудавшееся покушение на Столыпина, положение Азефа как ценнейшего и самого высокооплачиваемого агента не только пошатнулось, по и оказалось под прямой угрозой. Все его сведения о политическом положении в ПСР и в революционных кругах оказались обесцененными новыми волнами террора. Азеф понимал, что Герасимов и Департамент опять могут вспомнить свои подозрения в двойной игре. Суровое предупреждение — «честная работа или виселица» — то и дело вспоминалось ему, вызывая панический страх и отчаяние. О том, что эсеры-максималисты должны совершить на Столыпина покушение в середине августа, Азеф знал, но Герасимова предупредить и не подумал.