– Однажды я видел, как человека застрелили из винтовки, – прошептал отец. – Он стоял рядом со мной. Стоял рядом со мной. А я не мог пошевелиться, иначе стал бы следующим.
– Дорогой, тут не будет ничего подобного, – заверила мама, робко потянувшись к нему, и он не съежился от ее прикосновения. – В том месте ты был сильным и выжил. И нам нужно, чтобы ты снова стал сильным. И тогда мы окажемся на Кубе. Нам больше ничего не будет угрожать. Никому из нас.
Йозефу было ясно, что отец все еще живет воспоминаниями о Дахау. Но они все равно повели его в общий зал.
Он выглядел очень нервным. Йозефа пугало, когда отец становился таким, но куда больше он боялся, что доктор увидит состояние папы и прогонит их.
Йозеф и его семья присоединились к стоявшим рядами пассажирам, и доктор прошелся перед ними. Папа стоял рядом с Йозефом. Когда доктор приблизился, папа стал тонко подвывать, как раненая собака. Отец привлекал внимание окружающих. Йозеф чувствовал, как капли пота стекают по спине под рубашкой. Рут тихо заплакала.
– Будь сильным, любимый, – прошептала мать. – Будь сильным, как раньше.
– Но я не был сильным, – бормотал отец. – Я не был сильным. Просто повезло. Это мог быть я. Мне следовало быть на его месте.
Кубинский доктор подошел еще ближе. Йозеф должен сделать что-то. Но что? Отец безутешен. Вещи, которые он, судя по всему, действительно видел… Йозеф даже представить их не мог. Отец выжил только потому, что держался тише воды, ниже травы. Не привлекал к себе внимания. Но теперь их вышлют. Вышлют из-за него.
И тут Йозеф вдруг понял, что делать. Он сильно ударил отца по лицу.
Папа от удивления пошатнулся. Йозеф был потрясен не меньше. Он поверить не мог в то, что сделал. Всего полгода назад ему бы в голову не пришло ударить взрослого. Любого взрослого, не говоря уж об отце. Папа наказал бы его за такое неуважение. Но за последние полгода Йозеф и отец поменялись местами. И сейчас папа вел себя как ребенок, а Йозеф стал взрослым.
Мама и Рут ошеломленно уставились на Йозефа, но он, не обращая на них внимания, оттащил отца назад, в строй.
– Хочешь, чтобы нацисты поймали тебя? Хочешь, чтобы отослали в то место? – прошипел он.
– Я… нет… – в недоумении бормотал отец.
– Тот человек, – прошептал Йозеф, указывая на доктора, – переодетый нацист. Он решает, кому вернуться в Дахау. Он решает, кому жить, кому умереть. Если повезет, он не выберет тебя. Но если заговоришь или пошевелишься, если издашь хоть малейший звук, он вытащит тебя из строя и отошлет назад. Понятно?
Отец энергично закивал. Мама прижала ладонь к губам и тихо заплакала.