Внутри паром походил на вестибюль пятизвездочного отеля. На каждой палубе стояли стеклянные столики и белые кресла в чехлах. Снек-бары продавали чипсы, конфеты и газировку, а по телевизору показывали футбольный матч греческих команд. Беженцы, еще сохранившие пожитки, засовывали рюкзаки и мешки из-под мусора под столы и на полки над головой. Махмуд и его семья устроились в одной из кабинок, и отец поискал зарядное устройство для телефона.
– Махмуд, возьми своего брата и посмотрите корабль, – велел он сыну.
Махмуд был только рад уйти и не видеть скорбное лицо матери. Он взял Валида за руку и потащил на прогулочную палубу, идущую по внешней стороне парома.
Махмуд и Валид молча наблюдали, как корабль отходит от пристани. Под ними тихо жужжали огромные двигатели. Ужасное море, которое так старалось поглотить их, сейчас было спокойным и сапфирово-синим. Греческий остров Лесбос, как оказалось, был прекрасен, если смотреть со стороны воды. Маленькие белые здания с терракотовыми крышами поднимались по заросшим деревьями холмам, а на вершине одного из них стоял древний серый замок. Понятно, почему люди приезжают сюда в отпуск.
Помимо беженцев здесь были и туристы. Они легко узнавались по чистой одежде и камерам, которыми они делали снимки, а не выискивали сухопутные маршруты из Афин в Македонию.
Кто-то из беженцев положил на палубу коврик и стал молиться. Во всей этой суете Махмуд, спешивший подняться на борт, потерял счет времени и сейчас потянул брата вниз, чтобы помолиться рядом с мужчиной.
Он вставал на колени и поднимался, вставал и поднимался. Казалось, он должен был сосредоточиться только на молитвах. Но не мог не заметить неловкие взгляды, которые бросали на него туристы, их нахмуренные, недовольные лица. Словно Махмуд, его брат и беженец делали что-то плохое.
Отдыхающие понизили голоса. И хотя Махмуд не понимал, о чем они говорят, чувствовал в их словах брезгливость и отвращение. Туристы платили не за это. Они приехали в отпуск посмотреть на древние развалины и прекрасные греческие пляжи, а не переступать через грязных молящихся беженцев.
«Они видят нас только тогда, когда мы делаем то, что им не нравится», – понял Махмуд. И эта мысль ударила его, словно разряд молнии. Когда беженцы оставались, где им полагалось – в руинах Алеппо или за оградами лагерей, – люди забывали о них. Но стоило им сделать то, чего от них не ждали – пытаться пересечь границу их страны, спать на крыльце их магазинов, выскакивать перед капотами их машин, молиться на палубах их паромов, – и тогда люди больше не могли их игнорировать.