.
Обращённый в латинство венецианский грек писал о Лигариде: «Паисий Лигарид воспитывался в Риме, и когда ушёл оттуда, то явился горячим защитником латинян; недавно я слышал, что он торжественно отрёкся от римской религии при своём посвящении в митрополита газского в Иерусалиме 14 сентября 1652 г. патриархом Паисием. О нём говорили, что он был «отъявленный лицемер и получал от папы ежегодный пенсион» [413]. […]
«... А Глигаридин, - отзывался о нём патриарх Константинопольский Дионисий,- лоза не константинопольского престола. И я его православна не нарицаю, ибо слышу от многих, что он папежин и лукав человек» [414]. [...]
«Лигарид сделался самым доверенным лицом царя, как бы правой его рукою или домашним секретарём» [415]. [...]
«Паисий Лигарид своей ловкостью, умом, а также стечением обстоятельств занял при дворе очень выгодное, прочное и влиятельное положение. И царь, и бояре весьма благоволили к газскому митрополиту, награждая его деньгами и подарками» [416].
П. Лигарид в своей челобитной царю от 17 декабря 1665 г. просил царя отпустить его совсем домой: «...не могу более служить твоей святой палате, отпусти раба твоего, отпусти» [417]. Царь не исполнил его просьбы. Тут был, по Лавровскому, хитрый расчёт. [...]
Умер Лигарид в 1678 г. (64 года). При смерти были замечены в нём ясные знаки его твёрдости в католической вере. Католики вовсе не отрекались от него. Таким образом, ещё очень многое остаётся неясным и неизвестным из многосложной и запутанной биографии Паисия Лигарида, митрополита Газского. Мы далеко ещё не можем проследить шаг за шагом всю его жизнь, полную многих любопытных фактов, хотя полная его биография могла бы иметь, без сомнения, громадный интерес. Быть может, со временем найдутся новые сведения о нём.
Такие сведения нашлись: это новонайденное замечательное его письмо к царю Алексею Михайловичу. Оно свидетельствует о глубокой убеждённости Лигарида в конкретном существовании мёртвых книг в кремлёвском тайнике и его (Лигарида) жадном стремлении проникнуть в тайник, чтобы собственными руками осязать, собственными очами видеть, читать исчезнувшие с лица земли европейской редкостные книги, которые уже в его время оплакивала Европа. Вот это, при всей своей краткости, многошумящее письмо, которым внезапно прерывается глубокое, гасящее все надежды молчание о библиотеке Грозного в этом веке:
«О священнейший и благочестивейший император! Вертоград, заключённый от алкающих, и источник, запечатлённый от жаждущих, по справедливости почитается несуществующим. Я говорю сие к тому, что давно уже известно о собрании вашим величеством из разных книгохранилищ многих превосходных книг, потому нижайше и прошу дозволить мне свободный вход в ваши книгохранилища для рассмотрения греческих и латинских сочинений.