Мёртвые книги в московском тайнике (Стеллецкий) - страница 106

Кроме верной пользы, сие не принесёт никакого предосуждения святой божией церкви, ни августейшей вашей империи, которую да покроет, возвысит и утвердит всевышнее провидение, Аминь. Буди, буди».

Письмо написано к вышеназванному царю в июне 1663 г. на латинском языке и издано в «Сборнике государственных грамот и договоров», т. IV, № 28.

Оно содержит, как это очевидно, просьбу получить доступ к книгам царского книгохранилища. В нём указывается на два чрезвычайной важности фактора: на таинственность, сокровенность библиотеки, которая по своей недоступности почитается как бы несуществующей, и об её давнишней славе, что отделяет её от книг новокупленных Арсением Сухановым на Афоне в 1645-1655 гг. [418].

Письмо с латинского переведено А. И. Соболевским, впервые указавшим на этот первостепенной важности в нашем деле документ.

«К сожалению,- грустит Соболевский,- мы не имеем сведений о царском ответе на письмо Паисия (он должен быть в Московском архиве Мининдел) и можно лишь догадываться, что Паисий, под каким-либо благовидным предлогом, получил отказ» [419].

Прав Забелин, что в России «в ХVII столетии никто и понятия не имел о потерянном по забвению сокровище»...

Но вот является «загадочная личность», учёный иноземец, мнимый единоверец, с предложением раскрыть вековую тайну, только-де «пусти козла в огород»! Увы, в «огород» не пустили […]

Существует советский фильм с таким названием, очень характерным. Он заставляет вспомнить один персонаж из времён царя Алексея Михайловича - его старшую дочь царевну Софью Алексеевну [420]. Это была подлинно девушка с характером - с сильной волей и пылким воображением, умная и любознательная, писательница. Она была ещё подростком, когда своим человеком и даже, как говорили, «секретарём», у её отца был внушительного вида монах-грек, митрополит Газский, Паисий Лигарид, враг патриарха Никона, свергнутого царём, и сам кандидат в патриархи на место поверженного. Софья рано стала интересоваться придворными событиями и даже, по мере сил и возможностей, государственными делами. Выписанный отцом из Молдавии митрополит-грек поразил воображение юной царевны как своей особой, так и, особенно, загадочным письмом, поданным им её отцу-царю. По-видимому, царевна держала это письмо в своих руках, внимательно вчитываясь в него.

Правда, письмо Лигарида царём было оставлено без ответа и вскоре забыто. Но письмо это, насыщенное загадками, глубоко запало в душу любознательной царевны. Даже ставши правительницей, царевна Софья Алексеевна помнила об этом письме, о его загадочных намёках. Её издавна влекли подземные тайны Кремля, да и знала она по личному опыту, что под Кремлём существуют подземные ходы, выводящие из Кремля. Одним из таких ходов она не раз пробиралась тайком из Кремля во дворец в Охотном, на зеркальную кровать к своему «Васеньке» (князю В. В. Голицыну)