Такие исследования заставили меня не откладывать поездку в древнерусскую столицу. С большим ожиданием вступил я в залы архива, на ту почву, которая меня должна была приковать к себе в продолжении нескольких месяцев. […]
Какого же рода были результаты моих поисков в архиве? Действительно, в библиотеке архива я нашёл не только рукопись «Илиады», которая некогда составляла вместе с лейденской рукописью одно целое, но с великой радостью и удивлением нашёл я здесь значительную библиотеку греческих и латинских рукописей (всего 43 номера).
Мне, однако, очень скоро пришлось убедиться, что ни одна из этих рукописей не может происходить из затерянной и отыскиваемой мною библиотеки царя Иоанна Грозного.
О греческих и латинских рукописях архива я помещу подробные данные в особой статье, которая должна скоро появиться, здесь же достаточно привести тот факт, что все эти рукописи без исключения привезены в Россию лишь после Иоанна IV. Самые драгоценные в научном отношении оказались происходящими из владения иеромонаха Дионисия Янинского, и об этом Дионисии г. Белокуров мог, на основании актов архива, установить, что он умер в Нежине на обратном пути из Москвы в Албанию в 1690 г. и что Посольский приказ принял его наследство на хранение, а затем передал его своему крестнику, нынешнему архиву Мининдел.
На это собрание случайно попал в конце прошлого (XVIII) столетия Маттеи, и ему удалось присвоить себе часть самого драгоценного сокровища изо всего собрания, именно, теперешнюю лейденскую рукопись. Невероятно, чтобы он сам лично отделил эту рукопись от первой половины, которая и по настоящее время находится в архиве, потому что в таком случае он сам едва ли обратил бы внимание учёных на хранящуюся в архиве рукопись Гомера, что он делает два раза в Ноmеr Гейне [458], где он публично заявляет, что он временно брал эту рукопись из архива. Кроме того, в архиве находятся и в настоящее время многие рукописи, которые носят на себе печать значительного временного запущения (недостаёт начала или конца, многое разрезано и затем вшито в неподлежащие тетради и так далее). Вследствие стечения неблагоприятных обстоятельств (по всей вероятности, при переводе архива из Посольского приказа на Варварку в 1820 г.), обе части рукописи Гомера отделились, по-видимому, задолго до Маттеи.
Не останавливаясь долго на этой туманной, для наследства Дионисия, во всяком случае, неблагоприятной, эпохе, мы с удовольствием обращаемся к тому факту, что в библиотеке, тем не менее, сохранилась значительная часть древних рукописей, из которых можно получить порядочную жатву для науки. Но в вопросе, занимающем нас специально, архив оказался не имеющим значения, потому что, как я уже сказал, ожидания найти в нём остатки исчезнувшей царской библиотеки, к сожалению, не оправдались.