В одном из сундуков, покрытым покрывалом, вышитым крестом в елизаветинском стиле, хранились великолепные ткани. Первоначально там держали восточные шелка, тонкие материи, которые Нед привозил домой из заморских стран, но впоследствии Кэтрин стала складывать туда роскошные ткани, которые покупала себе на платья. Анна поступала так же, послушно соблюдая те правила, которых придерживались в Сазерлее. Однако крышку сундука давно уже не открывали из страха, что в эти трудные времена не удается купить материю такого же качества, которая может понадобиться, когда Мэри, а впоследствии и Джулия, станут выходить замуж.
Мэри в основном занималась тем, что удлиняла платья Джулии, которая росла не по дням, а по часам. Она обычно пользовалась всякими обрезками, оставшимися от платьев Кэтрин и Анны. Девушка сшивала их незаметными швами. Анна хотела бы, чтобы использовали ее ленты, но в новой пуританской Англии украшения не поощрялись. Женщин, появляющихся в роскошных платьях, считали шлюхами. Случалось, что на утицах в них кидали навозом. В результате этого красивые ленты, над которыми трудилась Анна, складывались в сундуки, ибо мать не хотела, чтобы ее невинная дочь подвергалась оскорблениям. Ее собственные платья, которые она перестала носить после смерти мужа, можно было бы в случае нужды перешить. Так и случилось, когда Мэри немного пополнела и ее одежда стала ей тесновата — девушке разрешили взять одно из этих платьев и переделать его на свой лад.
Джулия по-прежнему каждую неделю занималась рукоделием. Сейчас она вышивала ягоды клубники, символизирующие добродетель. Ее болтовня забавляла Мэри, которая сидела возле девочки со своим шитьем.
— После клубники я начну вышивать лилию, которая символизирует чистоту и невинность, а затем розу — символ божественной любви, — она усмехнулась. — Майкл не поверил бы своим глазам, если бы увидел, как я терпеливо занимаюсь вышиванием. Он помнит, какие скандалы я устраивала раньше по этому поводу. Он рассмеялся бы, скажи я ему, что получаю удовольствие от такого занятия!
Мэри многое узнала от Джулии о ее брате, включая эпизоды из его детства, которого сама девочка, конечно, не могла помнить, но о котором ей рассказывали старшие. Паллистеры любили вспоминать забавные случаи, происходившие в детстве с их детьми, а Мэри без устали могла слушать всякие истории о Майкле.
Второе письмо пришло через год с лишним после первого. Прибыло оно в довольно помятом виде, так как прошло через много рук, находясь в пути около трех месяцев. Два предыдущих письма, посланных Майклом, не достигли Сазерлея. В противоположность первому посланию, это письмо было бодрым и оптимистичным. Майкл все еще жил в Париже. Споры между королем и аристократами наконец закончились. Юный Людовик XIV остался у власти. Королевский двор вернулся в Лувр. Майкл писал, что ему очень пригодилось знание французского языка, благодаря которому он устроился на службу. Джо работал на королевских конюшнях, научился ругаться по-французски, но сам язык так и не выучил.