Она ясно видела, что у Адама был выбор — принять сторону отца или деда.
— Итак, вы пытались помочь нам из-за уважения к воле сэра Гарри.
— Да, — он вновь с отвращением вспомнил о бессмысленной мести своего отца, направленной на беззащитное семейство его поверженного врага.
Она молчала и невидящим взглядом смотрела в окно. Солнце блестело на ее длинных ресницах, как и на кудрях Адама. Невозможно повернуть время назад, но, если бы ей вновь довелось повстречаться с Адамом на дорожке у ворот Сазерлея, она бы наверняка подружилась с ним. Тогда он мог бы при помощи влиятельных друзей сделать так, чтобы Сазерлей перешел к нему, и Мейкпис никогда бы не появился на их горизонте. Адам не стал бы вмешиваться в дела обитателей усадьбы, и жизнь там продолжалась бы как прежде. Во всем виновата она. Джулию охватило такое отчаяние, что дрожь прошла по ее телу. Какой же дикой и упрямой девчонкой она была! Можно ли каким-то образом загладить свою вину?
Она повернулась к Адаму и посмотрела на него:
— Я приношу вам мои глубокие извинения. Я наделала много ошибок, и в силу своих монархических предрассудков приняла вас не за того человека, каковым вы являетесь.
— Но вы же не знали, что я прибыл в Сазерлей с добрыми намерениями. Трагические последствия войны в том, что она сеет семена вражды и подозрительности в сердцах людей, — он взял свой стул и сел совсем рядом с Джулией: — Давайте забудем о том дне.
— Но ведь я не дала вам вымолвить даже слова и напугала вас до смерти, — она вспомнила кое-что еще. — Я не собиралась пугать вашу лошадь. Это расстроило меня более всего.
— Я это понял. Меня больше всего разозлило то, что вы напугали коня, чем те обиды, какие нанесли мне.
— На вашем месте я чувствовала бы то же самое.
Атмосфера несколько разрядилась. Но он знал, что она все еще опасается его, хотя эти опасения могут быть вызваны тем внутренним влечением, которое девушка испытывает к нему. Если бы она воспитывалась в пуританской семье, то в этом возрасте еще не обращала бы внимания на свое тело. Джулия не могла не понимать, что обладает красивым лицом и великолепной фигурой. Любой мужчина, общаясь с ней, почувствовал бы в этой девушке скрытую страстность. Он испытал на себе ее воздействие еще в тот день, когда впервые оказался в Сазерлее.
— Я хочу напомнить вам о том происшествии на холме, — сказал он с решимостью в голосе. — Должен признаться, что все зашло гораздо дальше, чем я предполагал, и мне следовало бы пресечь это хулиганство сразу.
Она пожала плечами:
— Ваши друзья вели себя глупо. Давайте забудем об этом.