Еще десять лет назад товарищ Сталин говорил нам:
«В чем сила социал-демократии на Западе?
В том, что она опирается на профсоюзы.
В чем слабость наших коммунистических партий на Западе?
В том, что они еще не сомкнулись, а некоторые элементы этих коммунистических партий не хотят сомкнуться с профсоюзами.
Поэтому основная задача коммунистических партий Запада в данный момент состоит в том, чтобы развить и довести до конца кампанию об единстве профдвижения, войти всем коммунистам поголовно в профсоюзы, повести там систематическую терпеливую работу по делу сплочения рабочего класса против капитала и добиться, таким образом, того, чтобы коммунистические партии могли опереться на профсоюзы» [4].
Выполнено ли это указание? Нет, товарищи, не выполнено.
Игнорируя тягу рабочих в профсоюзы и стоя перед трудностями работы внутри амстердамских профсоюзов, многие наши товарищи решили пройти мимо этой сложной задачи. Они неизменно говорили об организационном кризисе амстердамских профсоюзов, о бегстве рабочих из профсоюзов и проглядели, когда после некоторого ослабления профсоюзов в начале мирового экономического кризиса они потом снова стали расти. Особенность профессионального движения заключалась именно в том, что наступление буржуазии на профсоюзные права, попытка в ряде стран унифицировать профессиональные союзы (Польша, Венгрия и т. д.), сужение социального страхования, грабительские вычеты из заработной платы, несмотря на отсутствие сопротивления со стороны реформистских вождей профсоюзов, заставляли рабочих еще теснее смыкаться вокруг профсоюзов, ибо рабочие хотели и хотят видеть в профессиональном союзе боевого защитника их насущнейших классовых интересов. Этим объясняется тот факт, что большинство амстердамских профсоюзов — во Франции, Чехословакии, Бельгии, Швеции, Голландии, Швейцарии и т. д.— количественно за последние годы выросло. Американская федерация труда также весьма значительно увеличила число своих членов за последние два года.
Если бы германские товарищи лучше понимали задачу профсоюзной работы, о которой неоднократно говорил им товарищ Тельман, то мы, наверное, имели бы лучшее положение в профсоюзах, чем то, которое было на деле к моменту прихода фашистской диктатуры. К концу 1932 года только около 10 процентов членов партии состояло в свободных профсоюзах. И это несмотря на то, что коммунисты после VI конгресса Коминтерна стояли во главе целого ряда забастовок. В печати наши товарищи писали о необходимости выделить 90 процентов наших сил для работы в профсоюзах, а на деле все концентрировалось вокруг революционной профоппозиции, которая фактически стремилась заменить профсоюзы. Ну, а после взятия власти Гитлером? В течение двух лет много наших товарищей упорно и систематически сопротивлялось правильному лозунгу борьбы за восстановление свободных профсоюзов.