Как только я заканчиваю с уборкой, я по-быстрому готовлю себе ужин, чтобы съесть его перед телевизором. Я совершенно точно не собираюсь пить бурбон, который принесёт Эдриан, на пустой желудок, даже если прямо сейчас у меня нет особого аппетита.
Когда я почти доела, мой телефон начинает звонить, и имя на экране мгновенно вызывает у меня предчувствие беды. Я делаю глубокий вдох перед тем, как ответить.
– Привет, мам.
– Уж очень ты быстро, – говорит она. – Надеюсь, ты не сидишь весь вечер напролёт у своего телефона.
И сразу же она начинает пичкать меня этим дерьмом. Папа, должно быть, довёл её до белого каления своей пассивной агрессией.
– Нет, вообще-то я вяжу крючком копию Тайной вечери в натуральную величину.
Она вздыхает.
– У меня нет настроения слушать твои остроты.
– Зачем ты тогда позвонила, мама? – я чувствую, что у меня самой терпение уже на исходе.
– Перестань набивать рот, пока я с тобой разговариваю.
Кровь закипает у меня в жилах, когда я опускаю вилку.
– Ты позвонила мне прямо во время ужина, мама.
– Что ж, тогда тебе не следовало брать трубку, – фыркает она. – Это грубо.
– Если бы я не ответила, ты бы просто продолжала мне звонить, – моя рука на коленях сжимается в кулак. – Снова, и снова, и снова…
Она вздыхает.
– Тогда просто перестань есть. Сомневаюсь, что пропуск приёма пищи время от времени убьёт тебя.
Мне требуется весь мой самоконтроль, чтобы не бросить телефон в стену.
– Я должна идти, мам. У меня свидание.
– Уверена, что так оно и есть, – она улыбается на том конце провода, и я словно вижу это воочию. – Твой отец и я всего лишь хотели узнать, когда ждать тебя на День благодарения, чтобы мы могли заказать тебе билеты.
– Вообще-то, я собиралась позаботиться о них сама в этом году, – говорю я ей. – Мистер Райзингер выплатил мне неплохую премию.
– Ерунда. Тебе стоит положить эти деньги на сберегательный счет.
– Это мои деньги, мам. Я сообщу тебе, в какой день прилетаю, но я сама куплю себе билеты, и если ты их для меня закажешь, сама потом будешь разбираться, что с ними делать.
– Когда ты такой стала? – восклицает она. – Клянусь, Меган…
– Должна идти, мистер Райзингер звонит мне по другой линии. Пока, мам.
Я со стоном бросаю телефон на диван. Теперь-то я уж точно не собираюсь доедать свой ужин.
***
Я сижу напротив Эдриана, и он знает, что что-то не так.
Наблюдать за тем, как он пытается определить, стоит ли ему говорить что-нибудь на эту тему или нет, и если стоит, то что именно, настолько забавно, что почти позволяет мне забыть о том, как я ненавижу свою жизнь.
Но только почти.