— А ты не заметил, Александр Виленович… — Юрьев сердито засопел. — Что, кроме нас двоих, остальные "так" — прекрасно могут? Вон они, наши депутутки — дружно на запад чухнули из рашки. По родным поместьям, давно раскупленным на деньги налогоплательщиков. И эстрада сдриснула технично…
— Два мы с тобой идиота-первогодка… Остальные уже и паспорта сменили, ещё денек-другой, сделают себе обрезание и разрез глаз подправят… Так что, зря Кахонкой стучал по стенам — она такая же дура, как и мы. В пустом Кремле осталась…
— Терехов в приемной, да секретарша твоя Жанна… — Уточнил количество душ находящихся в Кремле, Краско. — Слушай. Дай я её добью, а? Как увижу — ногти в кожу впиваются… Всё ей равенства подавай… Надавались… Свои же волками смотрят. На улицу выйти, что ли?
"Результаты голосования, впервые — истинно демократичные, непредвзятые и полностью прозрачные — уже сейчас можно смело назвать впечатляющими!" — Принялся разоряться диктор первого канала, комментируя данные. — "Все народы, все государства, в едином порыве подтвердили…"
Юрьев выключил телевизор и отбросил палку пульта на бумаги, на своём рабочем столе.
— Жанна! — Привычно позвал он, не пользуясь селектором. — Помоги, Кахонке… Если живая…
— Не спешите вы, господин президент, своим помогать! — С яркой вспышкой, в Кремле стало на одну душу больше.
Хотя не факт — существование души у "прилетанцев" — пока было не доказано!
Из основания парящего кресла выпала серебристая капля, стукнулась о бордовый ковер, отрастила десяток лапок и шустро посеменила в направлении лежащей женщины.
— А мы своим вечно не помогаем. — Проехался тупой пилой по яйцам, вошедший Терехов с пистолетом в одной руке и знакомым чемоданчиком в другой.
Секретарь Жанна, осторожно пряталась за его спиной, наблюдая за действиями серебристого паучка, воткнувшего в тело главы советника по миграции, семь из десяти лапок и теперь опасно раскачивающегося из стороны в сторону, словно пьяный.
— Не помогаем и бьём. — Григория Тарасович обошёл пришельца и поставил чемоданчик перед президентом. — А нас — прощают. Чем больше бьём — тем больше прощают. Бог у нас такой…
Лежащая на полу женщина дернулась, как от разряда электричества, открыла глаза и, увидев перед лицом серебристого монстра, истошно завизжала.
— Тарасыч… — Поморщился минздрав. — Дай пистолю, а? Пристрелю её, чтоб не мучилась и дело с концом!
— Ваша сотрудница уже пришла в себя. — Испуганно заверил серокожий, поднимая руки в успокоительном жесте. — Это всего лишь испуг! Её здоровью ничто не угрожает!
— А может, я и его пристрелю? — Уставился на пришельца Краско, оценивающе прищуриваясь. — Знаешь, президент, я вот думаю… Может зря, министрам оружие не положено? А то, как во времена Виссарионовича — раз и пулю в сердце…