Другой раз он повстречал шествие с зажженными факелами, люди несли носилки и на них нечто, закрытое белым покровом; женщины с распущенными волосами и громким плачем сопровождали их — это был труп. Чандака сказал ему, что все люди должны прийти к такому состоянию. И царевич воскликнул: «О люди! Как пагубно ваше обольщение! Неизбежно ваше тело обратится в прах, но вы продолжаете жить беззаботно, не обращая ни на что внимания!» Возница, заметив, какое впечатление произвело это зрелище на царевича, повернул коней по направлению к городу.
Тут произошел новый случай, который как бы указал царевичу разрешение мучившего его вопроса. Когда они проезжали мимо дворцов, принадлежавших представителям знати из рода Шакья, одна из царевен увидела царевича с балкона своего дворца и приветствовала его стихами, в которых слово «нибутта» (Нирвана, освобождение, счастье) повторялось в каждой строке, означавшими:
Счастлив отец, породивший тебя,
Счастлива мать, взрастившая тебя.
Счастлива жена, которая назовет мужем
этого прекрасного возлюбленного.
Она станет превыше страданий.
Царевич, услышав слово «нибутта», снял с шеи драгоценное ожерелье и послал его царевне, прося ее принять это в награду за то наставление, которое она ему дала. Он подумал:
«Счастливы те, которые нашли освобождение. Стремясь к спокойствию ума, я стану искать блаженство Нирваны».
В ту же ночь Яшодхаре снился сон, что царевич покинул ее; проснувшись, она рассказала ему свой сон: «О мой возлюбленный, куда ты пойдешь, позволь и мне пойти за тобою».
И он, намереваясь отправиться туда, где не было страданий (Нирвана), ответил: «Пусть будет так, куда я пойду, ты тоже можешь идти».
После возвращения Будды Яшодхара вместе с его второй матерью Праджапати стали его первыми ученицами.
Была ночь. Царевич не мог найти успокоения на своем ложе. Встал и вышел в сад. Там он сел под большим бамбуковым деревом и предался размышлениям над жизнью и смертью, над бедствием разложения. Он сосредоточил свой ум и обрел ясность мышления, и полное спокойствие снизошло на него. Находясь в таком состоянии, умственный взор его открылся, и он увидел перед собой высокий и величавый облик Старца, исполненный спокойствия и достоинства.
«Откуда Ты и кто Ты?» — спросил царевич. В ответ Видение произнесло: «Я — шрамана. Угнетенный мыслью о старости, болезни и смерти, я покинул дом мой в поисках пути спасения. Все вещи устремляются к разложению, лишь Истина пребывает в вечности. Все подлежит изменению, и нет постоянства, но слова Будд остаются неизменными».