– Обалдеть, – выдохнул Матвей. – Как две капли…
– Одно лицо, – согласилась Милослава. – Просто близнецы, да и только.
– Прикинь, как близнецам тяжело живется? Постоянно видеть перед собой самого себя! Так и с ума сойти недолго. Это как… как будто тебе зеркало ко лбу приклеили, и ты никуда не можешь деться от своего отражения.
– А я бы хотела иметь близнеца. Представь: рядом с тобой человек, который совсем как ты… В этом есть что-то загадочное, правда? И ты никогда не будешь один – вас всегда двое. Еще один ты – это же здорово, правда?
– Нет, – Матвей внезапно помрачнел и стащил ободок с головы. – Мне и одного себя хватает. Я вполне доволен.
Он пошел в гостиную, забрался с ногами на диван и включил телевизор. Милослава пришла минут через пять.
– Почему мы такие разные? – задумчиво спросила она, присаживаясь напротив Матвея на край старого бабушкиного кресла. – Я прекрасно понимаю, что брат с сестрой могут быть разными. Но раз мы теоретически один и тот же человек, мы должны быть одинаковыми.
– Ну вот, здрасьте! – буркнул Матвей. – Только что выяснили, что похожи, даже слишком, а ты говоришь…
– Я не про внешность говорю. Характер, привычки… В этом мы разные. Так не должно быть. У нас родители, школа, дом – все условия те же самые.
– А вот и нет! Тебя возили в розовой коляске, а меня – в голубой. Тебе мама заплетала косички, а меня – коротко стригла. Ты в детстве наверняка играла в куклы? А у меня машинок было два огромных чемодана.
– Но это же мелочи!
– Вот как раз мелочи и важны. И наше с тобой детство было разным именно из-за мелочей. Ведь ты наверняка не терялась в огромном супермаркете в пять лет? А в шесть не тонула в аквапарке прямо в свой день рождения. Или, может, во втором классе ты прыгала с крыши гаража с зонтиком вместо парашюта?
– Нет, – покачала головой ошарашенная Милослава. – Я в детстве не была такой экстремалкой.
– Ну вот, – удовлетворенно кивнул Матвей. – Поэтому мы и не похожи.
– А зачем ты прыгал с гаража с зонтиком? – с любопытством спросила она.
– С ребятами поспорили, может зонтик быть парашютом или нет.
– Ну и как, выяснили?
– Выяснили. Не может.
– Ты себе шею не свернул?
– Шею нет. Зато обе ноги сломал и руку изрезал о бутылочное стекло. Швы накладывали. Четыре месяца был в гипсе. Сначала в больнице, потом дома.
– Какой кошмар! – воскликнула Милослава. – В гипсе столько времени! Ужасно, наверно?
– Да ничего, нормально, – пожал плечами Матвей. – Неудобно, конечно… Зато в школе почти полгода не был, училка сама ко мне приходила. И еще мне компьютер купили, и я целыми днями играл. А для папы это вообще был счастливый билет.