Игорь и Алексей медленно шли по дорожке, мокрой после недавнего дождя.
— Где-то я читал, что полное одиночество человек испытывает только в толпе, — сказал Алексей, обходя огромную лужу.
— Если не считать камеру-одиночку.
Света то забегала вперед, то отставала, подбирая тонкие прутики, и совала их в вольеры. Словом, была весела и оживленна.
— Не потеряйся, — все время беспокоился Алексей и норовил схватить ее за руку, но девочка вырывалась и снова убегала вперед.
Друзья решили отметить встречу в кафе, оранжевые тенты которого увидели за вольером с орлами.
— Там, небось, мест нет, — усомнился Алексей. — Народу-то!
— Посмотрим.
Однако кафе оказалось полупустым.
— Цены кусаются, а народ нынче не богатый, — сказал Игорь, выбирая взглядом столик поуютнее.
Пока они прикидывали куда сесть, Светлана уже сделала выбор. Она побежала в дальний угол и села за свободный столик. Мужчины двинулись следом.
— Папуля, мне мороженое, — сказала девочка.
— Знаю, знаю. Только ешь медленно и понемногу.
— И шоколадом посыпанное, — добавила она.
— Гланды у нее, — озабоченно сказал Алексей, изучая меню. — Клеопатра все собиралась удалить их, да вот… — Он не договорил. Подошла официантка, приняла заказ. Сначала решили отметить встречу коньяком, потом остановились на водочке.
— Как там, кстати, Клеопатра? — спросил Игорь, когда официантка, приняв заказ, отошла. — Бываешь у нее в колонии?
— Был два раза.
— Как содержание? Сносное? Может, чем-то помочь?
— Там и без тебя есть, кому помочь, — произнес Алексей и запнулся, подумав, что сболтнул лишнее.
Игорь положил свою ладонь на его руку:
— Не говори, если не считаешь нужным.
Вскоре появились запотевший графинчик и немудреная закуска, а Света принялась за мороженое, посыпанное шоколадной крошкой.
После первой Алексей тяжело вздохнул и негромко произнес, наклонившись к Игорю, чтобы Света не слышала:
— Клеопатра беременна.
— Дружище, я немного знаю о курганском деле, — кивнул Игорь. — Думаешь, это последствия изнасилования?
— Да.
— И что дальше?
— Никак не решим, — вздохнул Ильин. — Клеопатра колеблется, склоняется к тому, чтобы сделать аборт.
— А ты?
— Уговариваю оставить ребенка. Бог даст, будет у нас сын.
— Она не говорила тебе, зачем в Курган?
Алексей покачал головой:
— Мы из-за этого чуть не поссорились. Но что она собиралась там развернуть новый наркосиндикат… — И тут же замолчал, спохватившись, что проговорился. Но после второго графинчика он, не таясь, выложил свои мысли приятелю. — Я сам все время об этом думаю.
— И что надумал?
— А пускай все будет по закону. Пусть закон несовершенный, с дырками и прорехами, но это закон.