«Колхозник, — окинул его взглядом Амантай. — И за такую падлу шеф сто тысяч „зеленых“ отвалил. Не жирно ли? Впрочем, начальству виднее».
Против ожидания, закуска оказалась весьма приличной — так показалось Ильину, привыкшему к тюремной баланде. И от водки он отвык за два года. Тепловатая жидкость обожгла внутренности, и он сразу почувствовал зверский голод.
— Да ты там оголодал, брат, — заметил казах, уписывавший за обе щеки салат из помидоров. — Не торопись, здесь у тебя не отнимут.
Насытившись, Алексей откинулся на спинку стула. Мир, доселе казавшийся серым и унылым, быстро окрасился в розовые и голубые тона, и даже немолодая официантка, которую звали Селимхан, показалась ему симпатичной.
Амантай рассчитался с девушкой, отодвинул пустые тарелки, водрузил на стол дипломат и подмигнул Ильину:
— Теперь, брат, за дело. — Казах приподнял крышку: — Вот тут тебе деньжат велели передать, на первое время…
Пачка пятисотрублевых банкнот выглядела столь же соблазнительно, как и яичница с салом, которую Ильин только что проглотил.
— Вот — билет на самолет до Москвы, рейс сегодня вечером, до регистрации четыре часа. Ксивы у тебя, Леха, в порядке?
— Да.
— До аэропорта я тебя подброшу.
— А это что?
— Письмо тебе велели передать.
Ильин взял запечатанный конверт, повертел в руках. Адреса на нем не было, только аккуратно выведено «Алексею Ильину» и дважды подчеркнуто. От письма пахло незнакомыми духами.
— Кто передал? — спросил Ильин.
— Шеф, кто же еще? — развел руками Амантай. — Небось, от зазнобы?
Алексей надорвал конверт. Письмо было от женщины. Незнакомка поздравляла его с освобождением, спрашивала о здоровье и выражала надежду, что теперь у Алексея все должно быть хорошо. Подписи не было.
Может, Наташа? Нет, она наверняка подписалась бы, подобного рода анонимки не в ее стиле. Может, Юля, его бывшая сексапильная секретарша, которая подарила ему в свое время столько сладких минут? Немного поразмыслив, он отверг и эту мысль: Юля — девушка с двойным, а то и тройным дном, у нее таких, как он, — наверняка косой десяток, она, небось, давно забыла неудачливого начальника. Но кто же тогда?
Казах искоса наблюдал за Ильиным, лениво ковыряясь в зубах.
Близких женщин у Ильина было не так уж много, и он, перебирая их в памяти, отвергал одну за другой. И вдруг, как молния, пронзила мозг мысль: Клеопатра!.. Конечно Клеопатра. Как это сразу не пришло ему в голову? Но странная вещь: воспоминание о Клеопатре оставило его равнодушным, сердце не дрогнуло. А ведь раньше Алексей таял только от одной мысли о ней.