— Оригами, — подсказал я. — Складывание фигурок из бумаги так называется.
— Хорошо. Пусть его проинструктируют по обращению с техникой. Через два дня начнем. Пусть эта холра помаринуется, помучается в ожидании, — он простился и ушел, получив разрешение старшего офицера.
* * *
Следующие несколько дней меня «натаскивали» на работу с аппаратурой.
Затем, снабдив необходимой документацией, проводили в маленькую комнату, заполненную различной аппаратурой наблюдения и записи, и усадили перед стеклом, прозрачным только с одной с моей стороны.
Меня подбодрил следователь. Уходя на допрос, переводчица подмигнула мне, следуя за ним в комнату для допросов.
В комнату для допросов втолкнули Умбру. С самым спокойным видом, какой только может быть у человека, она подошла к столу и замерла, ожидая. Холра втянула воздух носом, и мне показалось, что она скосила взгляд в мою сторону и увидела меня сквозь стекло.
Вторая пара дверей распахнулась, пропуская в мрачное пространство комнаты ещё двоих. Девушка-переводчица подошла к своему привычному месту в углу и замерла. Следователь встал напротив Умбры, с другой стороны стола. Он долго сверлил молодую холру взглядом, но она не отвела глаз в сторону, выдержав этот поединок воль. Следователь представился сам и начал усаживаться, когда я щелкнул переключателям:
— Обозначьте статус помощницы. Пожалуйста.
Ухо холры чуть заметно дернулось, когда я проговорил свою просьбу в миниатюрный микрофон. Или мне это показалось.
Меня мариновали без допросов уже пятый день. Не уже ли у них не нашлось другого следователя. Или они все трусы — испугались той «случайности». Я мечтательно потянулась на узкой койке, положенной арестованной. Или всё-таки задержанной. Неважно, но я всё-таки поставила этого жирного борова на места — достал он меня своей грубостью и глупостью.
О, да. И получил он неплохо. Мне стоило не малых трудов сдерживать улыбку и даже смех. Какое удивление застыло на его заплывшей жиром физиономии. Похоже, он даже и не понял, что произошло. Чего нельзя сказать о тех, кто наблюдал со стороны: они могли понять, что это не случайность. Я, конечно, испугалась, когда ворвалась охрана — ещё изобьют для профилактики. Но я была в Конфедерации и получила лишь несколько ощутимых толчков в спину. Но и вела я себя спокойно, смирно, подчинялась их требованиям.
Это была моя маленькая победа. Сколько их у меня было с момента ареста — наверное, пятнадцать. Самое главное я не испугалась, когда те двое подошли ко мне в торговом центре. Я не задавала никаких вопросов и ни с чем не соглашалась. Я хорошо усвоила уроки, которые преподал мне мой учитель: всех Охотников обучают правилам поведения при аресте, но не все их усваивают как следуют.