— Ты как?
— Всё будет нормально, — с трудом проговорил мужчина.
— Да, конечно… Ты это сам отлично знаешь… Всё будет нормально, — как эхо проговорила она. — Селестина! — Себастьян дернулся от боли.
— Не отвлекай меня. Ох, уж эти врачи неколдунов. Без УЗИ ни на что не могут решиться. А как до этого изобретения лечили?!.. Они сейчас и «кесарево» не сделают, если не… даже если видят, что мать умирает от потери крови…
— Селестина, не сейчас, — Мелисса зашипела на неё. — Что не так?
— Печень немного задета… Когда здесь будет Птица, я не знаю… И крови много… Мне нужно, чтобы он не двигался. Держи его крепче, пожалуйста. Игорь! Мне нужна твоя помощь! Иди сюда!
— Себастьян! — Мели закричала. Веки мужчины слабо дернулись, он приоткрыл затуманенные болью глаза. — О, Себастьян. Я так испугалась за тебя, — она склонилась к нему ниже.
— Ты опять плачешь, — он хотел отереть ей слезы.
— Нет, не надо, не двигайся… Всё нормально… всё будет просто отлично. Ты же сам это сказал, — она прижала его голову к груди, её рука легла над его сердцем. — Как давление, Селестина?
— Можешь немного снизить? А то…
— Запросто… Мой Себастьян, прости, — она прижала его к себе ещё крепче.
Залаяла собака.
— Кто там? — дрожащим голосом поинтересовалась хозяйка дома.
— Я, — прозвучал старческий голос. — Можно войти…
— Да, конечно. Проходите. Метель, пропусти его, — распорядилась хозяйка дома.
В комнату вошел Глава:
— Дело настолько серьезно?
— Да, нужна Птица… — умоляюще посмотрела на него Мелисса.
— Конечно, но феникс может и не согласиться: эта птица решает всё сама… Мели, я должен позвать его сюда, — старик поднял руку.
— Да, конечно, Глава… Защита снята.
— Всё… кровь очищена и возвращена в организм. Артерии и капилляры я зарастила, — отбросила с лица мокрые пряди Селестина, — печень вроде тоже.
— О, спасибо тебе, — Линкс судорожно вздохнула.
В комнате захлопали крылья. Рядом с Линкс и Каниксом приземлилась красно-золотистая птица, возникшая, словно из ниоткуда. Её оперенье сверкало так, что вся комната была залита золотистым светом. Она внимательно посмотрела на заплаканную девушку, на бледного Себастьяна огромными васильковыми глазами и запела, вытянув шею и распушив длинный хвост. Её пение было необыкновенным. Оно проникала в каждую клеточку организма, исцеляя и тело, и душу. Рана зарастала, её края рубцевались. Не осталось ни следа, ни от одной раны.
— Жаль, что и другая затянулась… Мне показалось, что её зашивала ты, Мели, — Селестина внимательно посмотрела на хозяйку дома.
— Что?! Я… я никогда не рискну лечить человека, ты же знаешь, — растерянно замотала головой та, не выпуская руку Каникса.