Себастиан был рад, что Хантер оправляется от пережитого, что все налаживается. Он даже заставал его раз или два за телефоном: Хантер пытался дозвониться до своих коллег по бизнесу, который собирался строить. Чем именно он, правда, хотел заниматься, выяснить Себастиану не удавалось. На все вопросы Хантер отвечал довольно уклончиво и с улыбкой, а через пару минут утягивал Себастиана в очередной поцелуй. То ли это было такой страшной тайной, то ли Хантер боялся, что если он будет обо всем распространяться до того, как все получится, ничего не выгорит. И, в принципе, Себастиан не сильно требовал признаний, просто хотел утолить любопытство.
Жизнь снова стала делиться на Хантер и дом и работа и коллеги. Как и вначале своей актерской карьеры, Себастиан не зависел от Хантера и мог общаться, с кем пожелает, только, как и в прошлый раз, ему это было не особо интересно. Актеров второго плана он не знал по другим фильмам, да и перспективы в них не видел, так что углублять с ними общение не собирался. Дженкинса же он предпочитал избегать, потому что каждый день тот недвусмысленно пытался выпытать у него, что с Хантером и почему тот до сих пор не появился. Себастиан же начинал сразу придумывать тысячу оправданий, ни одно из которых правдой не было.
— Он обещал, что позвонит через пару дней, — в который раз за неделю произнес Себастиан, и казалось, что спасения уже нет, как появился, как и всегда вовремя, несменный Эллиотт.
— Бас, ты мне нужен! — воскликнул он и подошел к Себастиану, которого сверлил взглядом Дженкинс. — Нужно еще раз повторить сцену у фонтана. Пошли, — он молча извинился и оттащил Себастиана от режиссера. — Может, все же скажешь, в чем дело и что ему от тебя надо?
— Нет, — в который раз произнес Себастиан и скрестил руки на груди. — Давай, что там у тебя в сцене не так? — и тут поймав многозначительный взгляд Эллиотта, поджал губы. — Да, мог бы и сам догадаться.
— Я все же не понимаю, что я такого тебе сделал, что ты меня ненавидишь, — наконец произнес он, и Себастиан отвернул голову. Ему не хотелось разговоров по душам, особенно в разгар съемок, но, видимо, Эллиотт думал иначе. — Да, ты любишь Хантера, я понимаю, твоя неприязнь обоснована, но… я ведь тебе ничего не сделал.
— Это верно, — пожевав губу, отозвался Себастиан. — Зато я сделаю, если ты не прекратишь все эти разговоры, — фыркнул он и, еще раз пробежав глазами по сценарию, направился на площадку.
Себастиан старался, как мог, но все мысли занимали противоречия относительно его отношения к Эллиотту. Он был неплохой парень, ни разу не сделал ничего такого, за что его и правда можно было ненавидеть. Да, ему везло гораздо больше, чем остальным, только вот… Себастиан, ненавидящий всех и вся и завидующий всем подряд, когда они добивались успеха там, где он провалился, не чувствовал того же к Эллиотту. И он не понимал, почему. Но напоказ этого не выставлял, решив держаться особняком.