слишком много знал и должен был быть уничтожен. Как и Мари Хоупман. Но перед этим одно небольшое дело, которое по вашему указанию должен был обеспечить Леклерк: снаряжение «Крестоносца» предполагалось провести мне.
Вы бы могли послать меня непосредственно на полигон, самым естественным образом, пока он был под контролем моряков. Но вы понимали, что у меня наверняка возникнут подозрения, если я вдруг буду переведен с разведывательной работы на техническую, гражданскую. Я буду вдвойне подозрителен, потому что в стране полно куда более квалифицированных специалистов в этой области, чем я. И разумеется, совершенно непонятно в таком случае, зачем Мари Хоупман должна меня сопровождать. Итак, вы поместили последнее фальшивое объявление в «Дейли телеграф», показали мне, навесили на уши лапшу и отправили на юг Тихого океана.
Намечалась только одна возможная заминка, весьма существенное дело, от которого зависел успех всей операции, и вы блестяще с ней справились, как истинно тонкий психолог. Вопрос — а не найди вы ответ на него, то все летит к чертям — заключался в том, как заставить меня смонтировать цепь зажигания и подключить топливные цилиндры «Крестоносца». Барашек, забредший к вам в сети, оказался тигром. К тому времени вы знали, насколько я упрям и тверд, если надо. Вы понимали, что угрозы пыток, да и сами пытки в моем случае ни к чему не приведут. Вы знали, что, осознав важность происходящего, я готов буду стоять и смотреть, как на моих глазах пытают и убивают других, но все равно не отступлюсь от принятого решения. Однако вам было известно, что ради любимой мужчина способен на все. Поэтому вы подстроили все так, чтобы я влюбился в Мари Хоупман. Вы рассудили, что нет такого мужчины, которой просидит с Мари рядом двое суток в самолете, проведет ночь в гостинице, ночь и день в трюме корабля, еще ночь в обнимку на коралловом рифе, в довершение всего, двое суток в одной хижине, и не влюбится в нее. Боже мой, вы даже велели подставному Уизерспуну провоцировать мою ревность. Черт побери вашу грязную душонку, Рэйи, но вы предоставили нам время, создали ситуацию, когда невозможно было не влюбиться друг в друга. Что мы и сделали. Они пытали ее и показали мне. Пригрозили повторить. Поэтому, прости меня Боже, я и снарядил «Крестоносец». Вам тоже стоит обратиться к Богу, полковник Рэйн, потому что вы умрете за Мари. Не за те смерти, лишения, беды и страдания, которые вы принесли, а только за Мари.
Я тяжело отвалился от стола и прихромал ближе, пока не оказался в трех футах от него.