С другой стороны, мои ребята и так работали за совесть. Старались, как могли, учились, осваивали науку побеждать, оставаясь в живых. Перевооружение и довооружение тоже шло полным ходом. К примеру, мой первый батальон, десантно-штурмовой, был полностью вооружён автоматами. Как и разведрота. И в обоих других батальонах было по роте автоматчиков. Остальные имели «ППС-40», пистолет-пулемёт Судаева. А ещё десантно-штурмовой батальон был в бронежилетах. Тех самых, которые я видел на выставке в образцах. Теперь они пошли в серию, и первая партия досталась, кто угадает с трёх раз? Правильно, моему полку.
И мы оправдывали доверие. Минимальное количество прыжков у самых молодых солдат было двадцать пять. Батальон, выброшенный с высоты 800 метров, даже при сильном ветре приземлялся скученно, оставаясь одной боевой единицей, а не кучей маленьких групп. А значит, мог с ходу начинать выполнение боевой задачи, не давая врагу времени на перегруппировку сил. Изучали трофейное оружие и технику, чтобы можно было использовать её при необходимости. Учились, учились, учились.
Я, мой начштаба и начальник оперативного отдела штаба гоняли штабных работников батальонов. До сих пор считалось, что начальник штаба батальона и полка – это некая короткая остановка перед переходом на должность командира. Эти горе-штабисты понятия не имели, как важна их работа, сколько сил и времени она экономит в бою, сколько жизней спасает. Пришлось объяснять, что хороший начштаба батальона бывает важнее хорошего командира. Потому что комбата может заменить и кто-то из ротных, а вот начштаба так сразу и не заменишь. Потихоньку начинало доходить.
Так оно и шло. Закончился февраль, потом март. Погода портилась, как моё настроение. Звонкие, сухие морозные дни сменились слякотью и промозглым ветром. Я-то знал, что уже в мае встанет дикая жара, но остальные нет. И проклинали всю эту мерзость каждый день. В мире немцы и их союзники борзели с каждым часом. И это уже почувствовали на себе их большие почитатели из Прибалтики и Польши. Они так гордились тем, что принадлежат к культурной Европе, а не к немытой Азии.
И правда, принадлежат. К кому приписали, тем и принадлежат. Ну, типа домашней прислуги. Скажут вам – будете пол мыть, а скажут – будете клопов давить. А ещё соседи, приличные и культурные люди, с которыми близко, по прибалтийским меркам, общались, оказались исчадиями ада, ниже собак по положению. Потому как евреи. Не то чтобы мы их особо любили, но ведь просвещённая Европа не признаёт такой беспричинной жестокости.