Нет, мужик был красавец. В форме майора НКВД, китель тёмно-зелёный, бриджи синие, сапоги сияют… И млел он от себя любимого, как красна девица перед зеркалом. Чего он делал у этого НИИ, откуда я вышел, не знаю. Но чёрт меня дёрнул сорвать цветок с клумбы и, проходя мимо, сунуть ему в руки со словами: «Для прекрасных дам!» Несколько проходивших мимо девушек прыснули, а поднимавшийся по ступеням мужчина закашлялся, явно стараясь спрятать смех.
Майор побелел, потом покраснел и заорал:
– Эй, ты. Ко мне бегом. Немедленно.
Ну, я глянул через плечо и сел в машину. И забыл о нём через минуту. А он обо мне – нет. День окончился как обычно, утром всё повторилось, как всегда: утро в НИИ, возвращение в общагу, обед, тренировка. Где-то около одиннадцати в дверь постучали. Серёга был ближе, он и открыл… И улетел вглубь комнаты, а вслед за ним ворвались трое в форме НКВД. Ворвались и замерли. Серёга стоял у окна на одном колене, и в каждой руке у него было по «ТТ». И когда успел достать?
– Стоять! – сказал он очень спокойно. – Предъявите документы, или я буду стрелять.
– Опустите оружие! Я младший лейтенант НКВД Степчук. У меня ордер на арест гражданина Доценко Егора Петровича.
– Это я, – не давая Серёге открыть рот, сказал я, – а в чём меня, собственно, обвиняют?
– Во всесоюзном розыске, и не знаешь? – сипло сказал младшой и снова посмотрел на Серёгу. – Уберите оружие.
Сергей опустил пистолеты.
– Я старший лейтенант, – он на секунду запнулся, – Голубев. Кто подписал ордер на арест?
– Майор НКВД Толстой, – сказал младший лейтенант так, будто майор был звездой первой величины.
– Я немедленно доложу о ваших действиях, – сказал Серёга.
– Докладай, докладай, – теряя к нему интерес, огрызнулся Степчук, и уже мне: – Пошевеливайся, а то мы поторопим.
Через две минуты мы шли к выходу. Было тихо, большинство людей спали или были на дежурстве. Я видел только пару часовых у ворот, и всё. Меня запихнули в «воронок» и повезли. В полной темноте мы подъехали к большому зданию, и меня поволокли внутрь. Тут они уже не церемонились. Тут они были у себя. После нескольких пинков и толчков я, со скованными сзади руками, сидел на табурете в камере для допросов. А напротив, за столом, сидел тот самый красавец-майор и скалился.
Степчук подошёл к нему, они обменялись парой фраз, и Степчук, чем-то довольный, пошёл к выходу. Двое, что были с ним, остались у меня за спиной. Ещё один, здоровяк с дебильной мордой, стоял справа от стола.
– Вот и встретились, – снова оскалился майор. – Давай рассказывай.
– О чём? – спросил я, с интересом глядя на него и внутренне настраиваясь на «беседу».