– И бог с ним. Собирай людей, будем готовиться к прыжку. И имей в виду, я с «ТБ-3» не прыгал, сам понимаешь, но показывать это остальным не собираюсь. А потому прыгаю последним. Значит, ты – первым. Рад?
– Да иди ты. – Серёга сделал гордый вид и вышел за дверь.
В 14.45 мы поднялись в самолёт. Не-е-т, дайте мне мой «Ил-76». Или хотя бы «ЛиС». Сидеть пришлось на откидных сиденьях. А восьмерым в крыльях, согнувшись в три погибели. Хорошо, лететь не долго. Я плюнул на всё и стоял за спиной у пилотов. В три часа ровно самолёт начал разбег, и в три двадцать пять мы прыгнули с двух тысяч метров. Пока я, последним, выбирался на крыло, остальные были уже в воздухе. Парашюты были на принудительном раскрытии, и купола уже белели в небе. Прыжок. Поток воздуха в лицо. И ощущение полёта. Ненормальный кайф! Как же я по всему этому соскучился.
Когда я приземлился и собрал парашют, все уже добрались до условленного места. Примерно одного роста и возраста, за небольшими исключениями, в одинаковых серо-стальных комбинезонах и шлемах. Это была семья. Здесь и сейчас мы были одним целым, и не важно, кто командир, а кто подчинённый. Братья по оружию. Эти несколько минут, пока я подходил к ним, сплотили нас больше, чем прошедшие недели.
На следующий день мы прыгали трижды. С километра, двух и трёх. Тренировались садиться как можно скученней. Некоторую сложность создавали постоянно убывающие самолёты покидающего нас полка. Наши экипажи страдали, но молча. Авось через пару дней пройдёт. За эти два дня я видел Натали один раз. И то на пару минут. Успел сказать, что соскучился, и спросить, как звали её деда с материнской стороны. На всякий случай.
22 мая народ был в шоке. Про указы и постановления партии и правительства говорили везде. И больше всех наш комиссар. Он-то был готов. Услышав его разъяснения для офицеров батальона, первый секретарь Егоров выдрал его у меня буквально с боем. И теперь он читал свой доклад во всех организациях города. До хрипоты. Только я сразу предупредил, что у обкома есть один день. Завтра комиссар вернётся на службу.
И только в лётном полку всем было не до того. Они вывозили со складов всё, не глядя. Каждый час улетал ещё самолёт. Или несколько самолётов. Территория пустела, зато количество пацанов, шныряющих по полку, возросло до предела. И тащили они, что твои сороки, всё, что плохо лежит. Шлемы, очки, краги, инструмент, полётные комбинезоны, карты – всё. Командиру полка было не до того, а я был уверен, что прячут они это богатство до тех времён, когда снова заработает аэроклуб.