Вот что у румынской армии хорошо получается – это грабить население. Именно этим занимался гарнизон, когда мы вошли в город. И сдавались они без боя, лишь в нескольких местах были короткие огневые стычки. К моменту, когда сели транспортные самолёты, город контролировался нами. Пришли высланные накануне разведчики. Я объявил им благодарность и пообещал представить к награде.
Через полчаса командир артиллеристов получил приказ занять огневые позиции на западной окраине, прикрыв западное направление. Рядом со Спасо-Преображенским собором разместился медпункт, чуть дальше к центру обосновался штаб, основой которого была «КШМ». Транспортники разгрузились и улетели, а мне стали поступать донесения о состоянии личного состава. Трое пострадавших, двое с вывихами ног при приземлении, один с вывихом плеча, купол гасил неудачно. Те, кого унесло в сторону, добрались до своих подразделений. Короче, всё хорошо, комфронта дядя Жуков.
Это у нас хорошо, а у других десантных бригад не очень. Высадка прошла безалаберно, несколько самолётов не долетели до цели из-за поломок. Другие выбросили людей неорганизованно. Бригады разнесло по площади несколько десятков километров. Как оказалось, многие бойцы нового пополнения имели 2–3 прыжка, поэтому в сложных условиях оказалось много покалечившихся. О разведке и подготовке площадок для транспортной авиации не подумали, поэтому проблема эвакуации раненых и пополнения боеприпасов стояла очень остро. Ко всему этому румыны, видимо, ожидая помощи от немецких войск, дрались вполне прилично.
Так что это у нас курорт, а там жарко. Принял решение. Запереть румынский гарнизон, их всего-то человек 250, в казарме, предварительно тщательно обыскав и людей, и помещения. Личному составу занять круговую оборону, особое внимание на запад. В это время и вышел на связь подполковник Батя с докладом, что им получен приказ направить все транспортные машины к Тыргу-Фрумос с грузом боеприпасов, снабжения и медикаментов. Основание – его машины заправлены и готовы к немедленному взлёту. Приказ поступил от командарма 9-й армии.
Следом вышел на связь и сам генерал-лейтенант Болдин. Он требовал того же, чего от Бати, – отправить мои самолёты на помощь другим бригадам. Формально я мог его послать. Я подчинялся напрямую Ставке, то есть Сталину. А летуны подчинялись мне. Вот только к чему тут выпендрёж. Там зажали наших ребят, мы должны были помочь. И я ответил Болдину, что четыре «ЛиС-2т» готовы вылететь, а звено «ТБ-3» должно доставить остаток автотранспорта и тоже будет готово к вылету. Однако подчеркнул, что после вылета самолёты вернутся в моё распоряжение. Командарм согласился, тоже, наверное, понимает, что мог не получить и этого.