Ладно. Покосился я вновь на циферблат и занялся единственными доступными мне приготовлениями – а именно, принялся надевать перстни. Вроде и ерунда, но тоже действие, которое необходимо совершить. К тому же, их многовато, они не подстроены под толщину пальцев – попросту, большинство из них я никогда не надевал, незачем – и стоит подумать, как расположить их лучше. Хотя бы, чтобы не упали с пальца в неподходящий момент.
Перстень Самойловых – черный, с симметричным клеймом двух рун в виде стилизованной буквы «С». На безымянный палец левой руки, бесспорно.
Перстень Юсуповых – алый герб, перечеркнутый по диагонали черной линией – знаком бастарда. Выкинуть бы, но вескость тех данных, что лежали в папке, как подтверждать? Одному честному слову поверят ли…
Перстень Борецких – синее серебро, переходящее в аквамарин волны на вставке из драгоценного камня. Бабушка подарила. Говорит, много у нее таких, а вот кому носить – уже не осталось.
Перстень Долгоруких – алмаз внутри алмаза в кайме из белого золота. Вручил князь Долгорукий за спасение сына – нашего куратора, которого смыло волной на турнире, я нашел, но спасла его Ника…
Нике ничего не подарили. Страшно было дарить той, семью которой могли во всем обвинить. Всем было страшно сделать хоть что-нибудь, и только Шуйский Артем в ярости клялся мне, что ему плевать, как там решит отец, и если их решат уничтожить, то девчонку он спрячет сам.
Перстень Де Лара – кусок самородного золота, в котором сделали отверстие под палец. Дед из крепости Биен. Говорит, внуку полагается.
Блин, пальцы на левой руке кончились. А что у нас достойно правой? Я бы бабушкино и дедово перевесил.
Перстень Тенишевых. Просто пришло обычной почтой, без сопроводительного письма. Без причины, без ничего. Так, бабушкин – на правую руку, это на левое.
Перстень Шуйских. Это понятно и просто – его очень долго пытался подарить мне Артем, искренне уверяя, что ничего в нем такого нет. Я же подозревал систему слежения за собой и вежливо отказывался. Но переупрямить медведя – это крайне, крайне трудное занятие. Сошлись на том, что подарок беру, но могу не носить (что, в общем-то, не принято).
Перстень цесаревича Рюриковича Сергея Дмитриевича. Он его просто снял с руки и отдал после моей просьбы защитить род Ники и объяснения, почему именно это надо сделать. Говорит, чем-то призера все равно должен одарить.
Восемь. Еще два пальца свободных.
– Тот, кто посоветовал вам надеть все это, – голос Колобова, раздавшийся от правого плеча, заставил на него покоситься. – Определенно желал вам зла.