После этого долгое время ни один из нас не говорил.
Однако я знала.
Каким-то образом я знала.
Он понял. Блэк прекрасно понял, что именно я ему говорила.
Мы не могли просто вернуться к нашей жизни в Калифорнии и играть в нормальность. Мы не могли просто вернуться к ожиданию того, когда Чарльз переделает мир по собственному видению — пока Блэк собирал бы остатки своей компании, я снова начала бы частную практику, работая над контрактами с Блэком, работая с Ником в Северном участке, посещая уроки йоги с друзьями по колледжу, ходя на занятия боксом с Энджел и Кико.
Мой дядя последовал бы за нами в Сан-Франциско.
Скорее всего, его люди уже ждали нас там.
Его видящие определённо сплели бы ещё одно похожее на сеть облако над пентхаусом Блэка на Калифорния-стрит в центре Сан-Франциско. Наверное, они начали работать над ним в то же мгновение, как только Чарльз осознал, что мы не собираемся оставаться в Вашингтоне.
Нет, возвращаться в Сан-Франциско — это ещё один способ позволить дяде Чарльзу завладеть нашими жизнями. Для него это ещё один способ затащить нас в его мир. В противном случае он куда сильнее возражал бы против нашего возвращения туда.
Мы не могли этого допустить.
Мир определённо сделается меньше.
Я чувствовала это, и я чувствовала, что дядя Чарльз будет сознательно работать, чтобы так и случилось. Но я также чувствовала, что у нас ещё есть время. Все ещё имелись места, которых его видящие не могли коснуться. Ещё осталось место, где можно дышать.
Нам нужно воспользоваться преимуществом этого пространства, пока оно не исчезло.
Не все видящие смотрят на вещи так, как Чарльз. Следовавшие за нами иммигранты-видящие — лучшее тому доказательство. Мы должны дать им пристанище — место, которое не будет контролировать Чарльз.
Блэк это понимал.
Он все это понимал даже лучше, чем я.
Знание, что Блэк это понимал, ничего не делало лучше.
На самом деле, это ничего не меняло.
И все же меня омыло почти физическим облегчением.
Стиснув его руку обеими ладонями, я проследила за его взглядом до окна.
Мы оба вместе смотрели, как последние очертания столицы скрылись во тьме.
Конец восьмой части