— В Рио-де-Жанейро эта тема является весьма и весьма острой и, если хотите, даже проблематичной. В какой-то мере, я и отправляюсь туда с целью изучить некоторые вопросы периода империи, когда всё ещё существовало рабство и работорговля.
Как оказалось, венгр был этнографом и историком, по его словам, достаточно известным.
— К сожалению, я не публикуюсь в научных журналах, но в определённых кругах…
Загадочная улыбка, тронувшая тонкие губы загадочного пассажира, содержала намёк на некую тайну. Знай Ортега, о каких именно «кругах» идёт речь, он бы ни за что не продолжил разговор. Тем не менее, побуждаемый винными парами к тому, чтобы продолжить разговор, он заметил вслух, что его собеседник уклонился от прямого ответа.
— Так в чём же дело? Это какая-то болезнь кожи?
Венгр рассмеялся.
— Нет. Пожалуй, нет, по крайней мере, такая болезнь не значится ни в одном учебнике по медицине — и заразится ею невозможно.
Ортега вежливо вскинул брови вверх, словно ожидая продолжения.
— Я бы объяснил это сделкой с дьяволом, в результате которой я как бы ни жив ни мёртв, если вам угоден такой ответ, — вдруг прозвучал неожиданный ответ.
Недоумение столь ясно отразилось на лице Ортеги, что венгр тут же поправил себя.
— Я провожу слишком много времени у компьютера, стремясь достичь высот в своей профессии…
— Хосе! — испанец протянул руку собеседнику, представившемуся Эрнестом. Рукопожатие у него было неожиданно крепким. Растирая онемевшие пальцы, Ортега согласился выйти на свежий воздух, чтобы проветриться. Поскольку он и сам чувствовал тяжесть в голове и надеялся в ходе прогулки разогнать хмель, испанец согласился.
— Наверное, вам интересно, что я там высматриваю и о чём говорю сам с собой? — Эрнест улыбнулся, в глазах его мелькнуло выражение, представлявшее собой сочетание насмешки и коварства.
Хосе, которому на покачивающейся палубе на мгновение стало дурно, усилием воли преодолел готовый начаться приступ морской болезни и посмотрел на ночное небо, усеянное звёздами. Оно имело непривычный для европейца вид.
— Да, здесь всё по-другому, — улыбнулся Эрнест. — Другое небо, иные звёзды, непривычные боги…
Хосе был католиком и взял на себя труд сообщить эту важную новость своему собеседнику.
— Да, конечно, я многое знаю о вашей церкви. Она настолько упорствует в своих догматах, что отрицает существование элементарнейших вещей — из тех, что мы с вами называем сверхъестественными. Пожалуй, как бы странно это ни звучало, в этом плане католики, закрытые для всякого нового знания, неожиданно близки к атеистам. Во времена инквизиции они хотя бы верили в демонов и колдовство.