– Так лучше? – полюбопытствовали у меня.
Всосав последний труп, пол стал прежним – светлым, украшенным каким-то рисунком каменным полом. С ужасом уставилась на кесаря, тот с едва уловимой усмешкой не отрывал взгляда от меня. Крик! Ужасающий женский крик раздался откуда-то из глубины дворца… Потом перешел в вой и затих… А император продолжил насмешливо-иронично взирать на меня, словно ожидая моей реакции…
– По-вашему, «утопить врагов в крови» – единственный вариант захвата власти? – тихо спросила я.
– Каждый раз, когда я проявлял милосердие, мне приходилось сожалеть об этом, нежная моя. – Кесарь протянул руку: – Идем, уже практически все.
– Все? – Несмотря на ситуацию, я скептически усмехнулась: – Власть в государстве не обеспечивается одним захваченным дворцом… – начала я и остановилась.
Потому как прописные истины и Араэден – вещи несовместимые, и мне давно следовало бы это понять. Заставив себя ступить на только что поглотивший убитых пол, я подошла к кесарю, осторожно вложила руку в его раскрытую ладонь, вздрогнула, едва он с силой сжал мои пальцы.
– Жалость – эмоция совершенно лишняя для правителя, – резко произнес император. – Забудь о ней.
Нервно сглотнув, поинтересовалась:
– Что-то еще?
Сильные пальцы жестко обхватили подбородок, заставив вздернуть голову, взглянуть в его сверкающие глаза, и кесарь тихо, не скрывая злости, произнес:
– Хватит! – Я дышать перестала. А кесарь, чуть склонившись ко мне, добавил: – Это не Рассветный мир, нежная моя. Здесь все резче, жестче и для жалости нет места. И если я убиваю – значит, это необходимо.
Возможно, я согласилась бы. Возможно… не будь в моей жизни шенге. Но он был.
– Для захвата власти вполне достаточно устранить властителя и его приспешников, – тихо произнесла я. – И не ваша ли непомерная жестокость привела к тому, что против вас восстали собственный брат и любимая женщина?!
Меня отпустили в тот же миг. Затем я услышала спокойное:
– Ты была милосердна с лордом Мрано? – Я вздрогнула. – Или, быть может, ты была милосердна с сестрой лорда Илери в крепости Аргат?!
Побледнела.
– Судить всегда проще, не так ли, нежная моя? – Насмешливый вопрос.
Не дожидаясь моего ответа, кесарь развернулся и направился в глубь дворца, спокойный, уверенный, неторопливый. Араэден легко шел по коридорам и переходам, открывая очередные высотой в четыре человеческих роста двери лишь движением руки, и с презрительной усмешкой сжигал оставшихся защитников своим странным пламенем. Глядя на него, я вдруг подумала, что это и есть самая настоящая смерть. В смысле, он – это смерть, а все они – героическая гибель. Одного не могу понять: почему они снова и снова бросались в битву? Неужели светлые настолько безголовы или… Догадка появилась неожиданно, и так же неожиданно остановился кесарь, обернулся ко мне и вопросил: