— Как Роджер? — спрашивает Оскар, видя, что Жюльет, кажется, почти исчерпала весь свой запас дежурных любезностей и вот-вот замолчит. Оскару нужна миссис Мендельсон, и потому он не позволит раздражающим паузам испортить настроение миссис Мендельсон. Ему стоило таких трудов добиться аудиенции. Две недели ежедневных телефонных звонков позади. Пробился.
— Улетел в Италию к клиенту, — улыбается Жюльет. Роджер Мендельсон — крупный адвокат, хорошо известный в городе Нью-Йорке. Интернациональный адвокат. Оскар терпеть не может тихого жулика в крокодиловой кожи туфлях и вечных серых, мышиного цвета, дорогих костюмах. Тихий, небольшого роста, адвокат Роджер, везде сливающийся с фоном, очевидно, женился на Жюльет Хуесос также из-за ее редкого дара.
Из двух энергичных пауков-супругов Оскар все-таки предпочитает Жюльет. В ней хотя бы иногда, но можно увидеть проблески человечности. Жюльет даже может быть по-настоящему влюблена. Оскар помнит, что несколько лет подряд Жюльет, да, была влюблена в ленивого здоровенного художника, соотечественника Оскара — Густава Гедройца. У Гедройца всегда такой вид, как будто он только что проснулся. Но вид обманчив. Густав — пронырливая личность. Сейчас Гедройц в Париже, и роман, из которого Густав выжал все, что мог, закончился. Но в свое время… о, в свое время!..
Отрабатывая свое счастье, Жюльет носилась по Соединенным Штатам между Калифорнией и Нью-Йорком и совершала подвиги. Она не только нашла Густаву издателя для его книги в стиле Генри Миллера, повествующей о сексуальных приключениях Густава и его приятелей в Варшаве шестидесятых годов, но нашла и продюсера для мюзикла, который должен был быть поставлен по книге Гедройца. Ведь так хотел Густав! Очень известного продюсера нашла Жюльет, не захудалого. Вот что делает любовь!
По не зависящим от Жюльет причинам мюзикл так никогда и не появился на сценах бродвейских или небродвейских театров, и морщинистый ленивый верзила Густав, убедившись, что из пару раз уже перетянутой Жюльет он вряд ли что-либо выжмет, переместился в Париж, проволочив за собой свой вечный шарф «эстета». Но Оскар хотя бы наблюдал Жюльет окрыленной, озабоченной и устраивающей чужие дела. Свои, впрочем, дела.
Роджера же влюбленным Оскар не может себе представить. Может быть, он когда-то и любил Жюльет или ее метод хуесосания, но ко временам Оскара между ними существовало только взаимное отвращение и, может быть, интимность двух криминалов, соучаствовавших вместе в таком количестве преступлений, что расстаться без риска разоблачить друг друга они уже не могут.