— Здорово, красота! — гаркнул Северцев. — Все хорошеешь, с каждым разом все лучше и лучше становишься.
Критик, увлекшийся собственным рассказом, не заметил появления Северцева и с изумлением воззрился, на столь бесцеремонно вмешавшегося в их беседу господина.
— Познакомьтесь, — обращаясь к собеседнику, улыбнулась Ольга, пытаясь скрыть неловкость. — Игорь Афанасьевич Северцев. Он занимается э… бизнесом. А Андрей Львович литературный критик. Мы как раз обсуждали…
— Значит, кто-то книжки пишет, а Вы, Андрей Львович, потом их дерьмом поливаете. Обплевываете, указываете автору на то какой он тупой кретин, — насмешливо глядя и на Андрея Львовича и на Ольгу, развязно сказал Северцев. — Критиковать-то попроще будет, наверное, чем самому писать. Так Андрей Львович?
Северцев ухмыльнулся, а пожилой критик весь раздулся от возмущения.
— Вы, господин Северцев, вероятно, не совсем представляете себе в чем, собственно состоит задача критика, какую она ставит перед собой цель… — волнуясь, начал отстаивать честь профессии оскорбленный литературовед.
— Точно, дед, не представляю, — перебил Северцев и, ухватив Ольгу за руку, потащил ее за собой. — Пошли, художница. Поговорим за жизнь, давно не виделись. Небось, совсем закисла с этим старым сморчком.
Ольга выдернула руку и сердито посмотрела на него.
— Вы обидели человека. Меня поставили в неловкое положение. Что Вы делаете?
— Да, чего ты психуешь-то? Никого я не обижал. Я видел, какая у тебя кислая физиономия была, пока этот бумагомарака тебе чего-то там втирал. Я тебя спас, можно сказать. Благодарить должна, а ты недовольна.
Видя, что собеседница, по-прежнему, смотрит на него сердито, Северцев миролюбиво сказал:
— Да, ладно, хорош дуться! Тоже, оскорбленная невинность нашлась. В неудобное положение я ее поставил! Ну, хочешь, пойду, извинюсь перед старикашкой? Могу даже сказать, что обожаю его статейки, в которых он писателей нагибает и имеет, словесно. Я, конечно, не читал, но пусть дедок порадуется.
— Нет! Не нужно, — сказала Ольга, теперь уже, сама вцепляясь в его руку, что бы он и впрямь не пошел «извиняться». — Он и без Ваших извинений переживет.
Северцев широко улыбнулся.
— Ну, видишь, все проблемы решились легко и быстро, а ты панику наводишь. — Он внимательно посмотрел на Ольгу. — И хватит уже мне выкать. Я же не Андрей Львович.
Некоторое время спустя, подошел Дворжский. Приятели пообщались, и Северцев, наконец, отправился к блондинке, о которой он почти забыл. Филип похихикал над историей про Андрея Львовича. Некоторое время спустя, Ольга вызвала такси и поехала домой, к детям. На следующий день Филип сообщил подробности той части вечера, которую она пропустила. Северцев, несколько злоупотребив спиртным, чего-то там с кем-то не поделил. Разбил рояль и покинул вечер в сопровождении охраны, которая очень вежливо и интеллигентно, с извинениями и уговорами, проводила буйного гостя до такси. Сам машину он был вести не в состоянии. Судьба блондинки осталась неизвестной.