Это было в пятницу вечером, а уже в субботу его разбудил звонок мобильника. Звонили из консульства США в Новосибирске и просили, если «у господина Зинчука нет других планов», немедленно приехать к консулу.
— Не могу, — ответил Славик, а когда на том конце поинтересовались причиной, честно признался: — Денег нет.
Это было правдой. Зарплату в институте задерживали, государство не торопилось оплачивать труды Славика по автоматизации ускорителя на встречных электрон-позитронных пучках, а вся наличность гения исчислялась пятью рублями, которых не хватило бы на автобус от Академгородка до Новосибирска и обратно.
Сорок километров, от облупленного пятиэтажного общежития на улице Пирогова в Академгородке до консульского особняка на улице маршала Ватутина в Новосибирске, Славик проехал в черном «Ford Grown Victory» с дипломатическими номерами. Эта же машина с символичным для Славика названием привезла его обратно. Еще через неделю все необходимые документы были оформлены без всякого участия Славика, и он впервые в жизни летел на самолете, впервые в жизни увидел через иллюминатор океан, впервые в жизни его сопровождали молчаливые бодигарды, а благообразный швейцар в ливрее распахнул перед ним массивную, с бронзовыми прибамбасами дверь Бостонского первого коммерческого банка.
Славик хихикнул, подмигнул швейцару, безуспешно попытался пригладить руками рыжие вихры и пробормотал про себя: «Вот и следующий уровень. Велкам пожаловать, дорогой товарищ Зинчук!»
В банке Славик задержался около года, ровно столько ему понадобилось, чтобы оглядеться, понять и освоить правила игры на новом для себя уровне.
— Ну… Смешные такие, — рассказывал он Денису, роняя кусочки пиццы на дорогую рубашку. — Сначала ворковали: «impressed, impressed», а потом говорят, на работу нужно приходить вовремя, с понедельника по четверг ходить в костюме и галстуке, а в пятницу в костюме, но уже можно без галстука. Потому что имидж такой. Концлагерь в разрезе! Я объясняю по-человечески: какой такой, на хрен, образ имиджа?! У всех людей организм разный! Если я проснусь раньше десяти утра, моя производительность снизится на двадцать процентов, если буду ходить в непривычной одежде и этом ошейнике, то еще на двадцать. Итого сорок. Плюс еще десять за моральный ущерб от дискриминации по поведенческому признаку. То есть работу свою я выполню, но потрачу в полтора раза больше времени. Если они позвали меня за сто пятьдесят баксов в час, чтобы манекеном быть, тогда, конечно. А если я из своих мозгов должен скроить памперсы на их драгоценные жопы, то уж будьте любезны не выдрючиваться. А если выдрючиваетесь, то сами посчитайте, во сколько это вам обойдется… И знаешь — дошло! Как на бабки попадают, так сразу становятся понятливыми… Отцепились.