Через час Макс встревожился.
– Может, заблудилась? – спросил он меня.
– Или родители вернулись, – предположила Марина.
– Все, пойдем. – Макс выключил двигатель, согревавший нас.
– Куда пойдем?
– К подруге твоей. Ты же знаешь, где она живет. Даже если родители свалились, хоть за столом посидим с ними до утра…
И тут новогоднее чудо лопнуло упавшим шариком.
Марина не знала, где живет Вика. Она не знала ее фамилии. Она вообще ее не знала. Познакомились на Невском пару часов назад и пошли гулять вместе, чтобы не так страшно было.
– Я из Москвы приехала, – сказал Марина. – Хотела у вас Новый год встретить весело, чтобы было что вспомнить. А у меня на вокзале деньги украли и записную книжку с адресами друзей. Только билет остался. Пришлось по улице гулять… Или у вас это проспектом называется…
– Это было динамо, старик, – сказал я, распираемый мудростью.
Макс молчал, переживая провал великого соблазнителя. От второго после Казановы он плавно рухнул в самый конец рейтинга. Так сказать…
– Ребята, отвезите меня на вокзал… – тихо попросила Марина. – У меня поезд скоро… Пожалуйста… Простите меня… Я не динамо. Просто так вышло, само собой…
Марина была маленькая, грустная, одинокая и несчастная в эту веселую ночь. Московская девочка в диком северном городе. Где вьюга и мрак. И призрак Достоевского, чего доброго, подстерегает с топором за углом.
Что оставалось делать? Не стал мужчиной – будь джентльменом. И тому подобное…
Макс долго крутил зажигание, наконец усталый мотор, фыркая и дергаясь, нашел в себе силу движения. Он газанул так резко, что дряблый «Фольксваген» нырнул в сугроб по самые фары. Макс на нервах дал задний ход, словно за ним гнался призрак Гоголя в шинели. Стало хуже. Колеса забуксовали жалобно и окончательно.
– Все, приехали. – И Макс сотворил со своей любимой машиной ужасное: саданул по баранке.
– Что же теперь делать? – тревожно спросила Марина.
– Толкать что будет сил.
Мы вылезли под шквал ветра. Утопая в снегу коленями, мы с Мариной налегли на передний капот, водитель, или мастер соблазнений, уперся в дверцу. Кто-то должен был сдаться: сугроб или ржавый немец. Нам повезло: машина крякнула и выпала из ловушки. Не чувствуя рук, я заполз обратно. Марина дышала тяжело, но не жаловалась. И не плакала. За что мы с Максом были ей благодарны.
Чуток поиграв с нашими нервами, мотор завелся. Дорожа таким подарком, Макс ехал мирно, послушно вставая на пустых перекрестках. В целом, добрались хорошо, потому что молча. Темы как-то исчерпались.
Пустой Петербург, голый и холодный, махал фонарями и гонял зяблые призраки наступившего года. У Московского вокзала мерзли одинокие такси.