Вот в них мы и бегали – через три вагона.
Надо сказать, что добровольцев, решивших отмечать Новый год в поезде, набралось немного – большая часть пассажиров сошла на других станциях по пути следования состава, и в нашем вагоне осталось человек десять, не больше.
Ну а у нас праздник!
Музыка, шампанское, танцы и гитара с песнями!
Надо сказать, что муж моей сестры Володя отлично играет на гитаре и прекрасно поет, обладая хорошим голосом и великолепным слухом. К тому же мы вообще компания веселая, шебутная, юморная, вот и подтянулись к нашим двум купе большинство пассажиров вагона.
Один пассажир достоин отдельного упоминания.
Мужик лет за пятьдесят, здоровый такой, широкий-высокий, с пузцом солидным, темная шевелюра волос в художественном беспорядке. Торжественно так: в белой наглаженной рубашке без морщиночки-складочки, застегнутой до предпоследней пуговки на воротничке, в черных брюках со стрелками, лаковые туфли – праздник все же. Он остался в своем купе, которое находилось в конце вагона, один. Подошел к нам первый раз и серьезно так, даже строго спрашивает начальственным тоном:
– Что вы здесь?
– Праздник отмечаем! – бодро и весело оповестили мы.
– А-а-а, – протянул мужик, не теряя хмурой серьезности.
Постоял, послушал песню, которую мы пели в этот момент про елки-иголки в актуальной новогодней тематике, и ушел обратно в свое купе. Там, видимо, выпил еще, прихватил с собой стакан со спиртным, вернулся к скопившимся у нашего купе пассажирам, протолкался через них вперед и снова спрашивает:
– Ну, что вы здесь?
– Да вот, праздник отмечаем!! – еще более весело и задорно отвечаем мы.
– А-а-а, – снова протянул он и на сей раз задержался подольше.
Стоял в сторонке, потягивал что-то янтарно-золотистое из стакана, скорее всего коньячок, смотрел, как мы отплясываем в проходе с другими пассажирами под разудалую музычку, и даже плечиками эдак покачал в такт мелодии. Отметился празднично. Допил и ушел к себе. Минут через пятнадцать снова подходит и уже весело, на подъеме душевном, улыбаясь, даже пританцовывая, и громко спрашивает:
– Ну, что вы здесь? – а сам уже раскраснелся, рубашечку расстегнул на три пуговки.
– Да праздник же отмечаем!! – хохочем мы.
– А-а-а! – пританцовывая, кивает мужик.
Постоял, подпел музычке, посмеялся со всеми над анекдотом, рассказанном кем-то из пассажиров, телом покрутил слегонца, вроде как танцуя, и незаметно снова удалился в свое купе. А минут через десять подходит уже совсем развеселый, раздухарившийся – «морда красная», улыбается во все тридцать три зуба, рукава рубашки закатаны, одна пола выпросталась из-под ремня брюк, пуговицы до пупа расстегнуты – и весело так, громко спрашивает: