Она любила не только быть хорошо одетой сама, но и видеть своих ближних, свиту в богатых нарядах. Одев роскошно Арету, она не поскупилась на украшения и для Ютурны; не любя ни ту ни другую, она тешилась ими, как красивыми куклами.
Способность Ютурны к импровизации песен доставляла тиранке утешение в неприятные минуты после гнева, когда в ней пробуждалось воспоминание о погубленных ею муже, сестре, отце.
Постоянное пьянство и разврат не остались без влияния на здоровье Туллии; на нее стала часто находить нервная тоска и беспричинный ужас. То ей казалось, будто все ее приближенные стали изменниками, то в моменты суеверного настроения мерещился предсмертный, вселяющий в нее панику взгляд отравленного ею Арунса, ее первого мужа; слышалось хрипение в судорогах задушенной или тоже отравленной сестры или треск костей раздавленного отца, которого Туллия умышленно переехала колесницей.
Кара судьбы над злодейкой началась.
В такие минуты только два человека могли развлечь ее и успокоить: Юний Брут и Ютурна.
Они стали необходимы Туллии.
Если успокаивающая речь Брута, перемешанная остротами и шутками, оказывалась бессильной, он звал Ютурну.
Молодая девушка, играя на лире, пела о прохладе вечера после знойного дня, о нимфе, убегающей от фавна, о величии богов, о голубке, спасшейся от ястреба.
Туллия слушала это странное пение, непохожее ни на какие другие песни, и успокаивалась.
Любить Ютурну как существо живое, из рода человеческого Туллия не могла, но она любила ее как хорошее животное или вещь, доставляющую удовольствие.
Она хотела похвастать на свадебном пире способностью Ютурны и для большего эффекта дала ей несколько своих любимых украшений.
Идти пешком до самой Коллации было невозможно.
Лукреция, одетая в белое платье и желтую вуаль без всяких украшений, села в богатую повозку подле своего влюбленного жениха.
Туллия, сидя рядом со своим мужем, поражала взоры любопытных зрителей великолепием вычурного наряда, заимствованного по фасону у этрусков.
Все родные и гости также сели в колесницы или верхом на лошадей, покрытых дорогими персидскими и индийскими чепраками и попонами.
При ярком свете множества факелов это медленное, торжественное шествие свадебного поезда влюбленной четы представляло волшебную картину.