Но ты мне приснилась, как мужеству — отдых,
Как мужеству — книг неживое соседство,
Как мужеству — вождь, обходящий заводы,
Как мужеству — пуля в спокойное сердце.
Прощай, если веришь, забудь, если помнишь…
Сколько времени нам дано дышать этим воздухом? День? Два? Пять лет? Всю жизнь? Может, вечность?..
В литературе, как и на войне, не всегда выигрывает тот, кто одерживает сразу одну победу за другой.
Как знать, может быть, тот, кто сегодня ходит в гениях, завтра уже ничего не напишет, а бездарность, над кем посмеиваются, указывая пальцами, на кого сегодня посматривают свысока, как раз и совершит то, чего не сумели совершить другие?..
Поэзия, она… баба капризная!
Мы семья. Нас четверо: Инна Гофф, Рита Агашина, я и рыженькая старшекурсница Эвелина Зингер, или Элла, которая нас, «малышей», встретила в институте приветливей остальных. А это обычно не забывается.
Так как мы с Эллой старшие по возрасту, то в нашей четверке как-то само собой сразу же распределились обязанности: я — «мама», Элла — «папа Фитих», а Рита и Инна — наши «дочери». Затевая эту веселую игру, вряд ли кто из нас думал, что к своим обязанностям «отцов» и «детей» мы должны будем относиться серьезно. Это меньше всего входило в наши планы. Но в институте о «семье» очень быстро узнали и сделали соответствующие выводы. Однажды в коридоре меня встречает строгая бухгалтерша и говорит:
— Ваши дочери очень невоспитанны! Вы уж, пожалуйста, за ними следите.
Честно говоря, мои «дочери» действительно отличаются. Им ничего не стоит, например, завернуть в одеяло полено и с эдаким «увакающим младенцем» пойти в магазин без очереди или сесть в трамвай с передней площадки. А то, получив по карточкам сгущенное молоко, они съедят его по дороге специально для этой цели припасенными ложками. Мне же с Фитихом принесут только грязную посуду. А то в ответ на злую фразу Володи Шорора: «В институте нет талантов», — сочинят частушку и горланят ее под дверями творческой кафедры специально в часы заседаний:
Разбегались консультанты
И кричали по пути:
В институте нет талантов,
Хоть Шорором покати…
Когда мы все вместе, нам трудно быть серьезными.
Нередко нас спрашивают, отчего нам так весело.
— А мы покупаем витамин «Оптимин», — ответила как-то моя «старшая дочь» Рита. — И едим его с хлебом.
Мила Городецкая, известная своей легковерностью и к тому же слишком уважающая Риту, чтобы усомниться в ее словах, глядит на нас с откровенной завистью и любопытством.
— Ну?! А где же он продается?
— В аптеке на площади Пушкина. Как съешь пять таблеток, так весь вечер тебе будет смешно…