Диплом я имел императорского высшего технического училища и числился согласно дворцовому ведомству чиновником по особым поручениям при моем начальнике. Я и выполнял отдельные поручения императорской семьи, за что неоднократно поощрялся и продвигался по служебной лестнице. Интересна была моя поездка в Америку, где я занимался проблемой заказа, изготовления и доставки легкового автомобиля «Паккард» для императрицы Марии Федоровны. Я присутствовал на заводе в Дейтроне при его сборке, отладке, а затем пароходом он был доставлен в столицу. Автомобиль был сделан на совесть и моей задачей было проследить, чтобы там не оказалось ничего «лишнего» из ненужных частей и чтобы аура автомобиля оставалась предельно чистой. Это был красавец автомобиль с позолоченной решеткой радиатора и такими же широко выпуклыми фарами. В кабине кроме водителя могли свободо разместиться четыре человека. Сиденья были обтянуты темно-вишневой тисненой кожей, а на дверях располагались карманы для различных мелочей. Одним словом, он являл собой образец шика, комфорта и роскоши.
Кроме того, я спас жизнь самому государю императору Николаю II в ходе боевых действий на юго-западном фронте, в результате чего я был награжден Георгиевским крестом, который император самолично снял со своей груди и прикрепил на мою, и холодным именным анненовским оружием. Согласно Табели о рангах я был коллежским асессором, а по основной линии своей негласной работы носил погоны поручика, хотя формой пользовался не особенно часто. Моя специфическая служба давала мне возможность носить различного звания и ранга мундиры и одежду. Поэтому в шифоньерах на отдельных моих квартирах висело множество форм и униформ и морского, и казачьего, и артиллерийского, и других ведомств. Пользование ими зависело от того, какие конкретные задания мне приходилось выполнять. Сегодня я был одет в штатский двубортный пиджак и темную манишку с жилетом. Оружие я не носил принципиально. В случае чего я в основном обходился руками и крепкой тростью, которую всегда носил с собою.
Наконец, докурив вторую папиросу и нервно бросив ее остатки в пепельницу, ротмистр пристально взглянул на меня, всем своим видом демонстрируя, что он готов к основной части нашей срочной встречи.
– Милостивый государь, – сказал он. – Вам известна обстановка, которая сложилась в стране за период вашего отсутствия здесь?
– В общих чертах, – ответил я.
– Позвольте тогда вам немножко обрисовать ее, – продолжил он и, резко встав с кресла, принялся расхаживать по комнате, выдавая тем самым волнение, охватившее его.