— Я сказал тебе, что был здесь только для тебя, на сто процентов. И я никогда не откажусь от сказанного. Уверен в этом, — мягко сказал он.
— Кто теперь из нас сентиментальный? — засмеялась Мия. Её лицо вновь исказилось от схваток.
— Рождество, в конце концов, — сказал Джеймс. — Время для сантиментов.
— И время сидеть с членами семьи, говорить о политике, как ты и рассказывал, — дразнила Мия. Она сжала его руку под гнётом очередной схватки. Как только девушка сжалась от боли, медсестра осмотрела её и сказала, что она будет рожать до полуночи. Как раз перед Рождеством.
Мия едва ли помнила рождение ребёнка; она запомнила жгучую боль, большой, внутренний хаос. Она вспомнила, что Джеймс подбадривал её, потирая руки, а пот хлестал из каждой её поры. И тут она заметила, без каких-либо фанфар, что мир вдруг остановился. Она увидела сына.
Медсестра держала на руках ребёнка, и Мия почувствовала, что её веки дрожат. Её сердце сильно билось. Она сделала это: она произвела своего ребёнка на свет, и это был самый прекрасный подарок, который она когда-либо получала.
После того, как малыша помыли, медсестра принесла ребёнка, завернутого в пелёнки, чтобы Мия и Джеймс увидели сына. По щекам Джеймса текли слёзы, Мия передала ребёнка ему в руки. Он был настолько крошечным, что едва ли выглядел больше предплечья Джеймса.
— Я не понимал, как это всё будет, — прошептал Джеймс. — Я мог представить себе много вещей. Но я не мог понять всей сути.
Ошеломлённая от всего произошедшего, Мия посмотрела на часы на стене. Время после полуночи. За окном падал Рождественский снег. В руках Джеймса их малыш сморщил свой крошечный носик.
— Счастливого Рождества, семья, — прошептала Мия.
Джеймс посмотрел на часы, стараясь не двигаться слишком быстро со спящим на руках ребёнком:
— Уже, — сказал он. — И в правду. Счастливого Рождества.
Сердце наполнилось невероятными чувствами при виде их: её мужчина и её сын:
— Как думаешь, это может быть первое Рождество, которое тебе по-настоящему нравится? — спросила она.
— Должен сказать, что никакой другой день, до или после, не затмит этот, Мия. Я люблю тебя. Я люблю нашего сына. — он наклонился к ней, крепко держа ребёнка на руках. Уставшая, она прильнула к нему. Джеймс крепко обнял их обоих. Это был семейный кокон, полный неограниченного тепла, уюта и любви.
— Как назовём его? — спросила Мия шёпотом. Она не смогла остановить водопад слёз.
Джеймс задумчиво нахмурился, прервав объятья:
— Глядя на него теперь, вспоминая все имена, о которых мы говорили, он выглядит как Даниэль. Как думаешь?