– Привет, – тихо произнесла я, боясь напугать неожиданным появлением. – Хорошо спала?
Дарья грустно улыбнулась:
«Да. Снилась мама».
И так горько это было сказано, что на глаза навернулись слезы. Как же так? Как такое может быть, чтобы мама оставила своего ребенка? Почему не забрала ее с собой? Сердцу не прикажешь – это я понимала. Но как можно отказаться от собственного дитяти? Ксения променяла маленькую дочь на мужчину, а спустя время, когда та стала привыкать жить без мамы, решила напомнить о себе. Разве это честно?
Пускай я не знала, каково быть матерью, зато на себе испытала, что такое предательство родственника.
От осознания того, что маленькая девочка испытала то же, что и я, – разочарование в близком человеке, – стало физически больно, защемило сердце. А ведь я оборотень, выносливый и крепкий. Похоже, это не спасает от душевных страданий, а жаль…
Еще осознала, что Даша мне не безразлична, – я привязываюсь к чужому ребенку, а это не есть хорошо. Мысль выкристаллизовывалась четкая и ясная, как мыслеречь. Оставалось надеяться, что маленькая магичка разума, погруженная в свои думы, меня не услышала.
Пора переключаться на что-то нейтральное и невинное:
– Даш, пойдем гулять?
«Не хочу. Посмотришь со мной фотоальбом?»
По моим убеждениям, фотографии, памятные кусочки жизни, не для глаз посторонних людей. А я, как ни крути, была Вольским чужая. Имела ли я право прикасаться к их прошлому?
«Миа? – Даша смотрела на меня с укором. – Ты не хочешь смотреть мои фотографии?»
– Ой, что ты! Конечно, хочу!
Усевшись на кровати, притом девочка прижалась к моему боку, мы открыли альбом с первой страницы. Это была чисто детская подборка, начиная со снимка УЗИ плода и Ксении в положении. Даже последние недели беременности не сказывались на эффектной внешности бывшей жены Вольского – аккуратный животик только придавал дополнительного очарования синеглазой блондинке. Стыдно признаться, но я даже закомплексовала. И вздохнула свободнее, когда начались фото новорожденной. Первое пеленание, купание, первая улыбка и стиснутая в крохотном кулачке погремушка… Родители маниакально снимали свое чадо едва ли не по дням. Ох Луна! Там даже первый подгузник был! Подгузник, который самостоятельно надел папаша с крайне серьезным и сосредоточенным выражением лица…
Пухлый альбом мы листали долго, наверное, только через час добрались до фотографий без Ксении. Пошли снимки Вольского с дочерью, но чаще на них была одна только девочка. Я невольно отметила, что чем свежее были фото, тем светлее лицом становился маг. Старые чувства отпустили? Обида, боль утраты стирались временем? Скорее всего.