— Леха, — обратился Рустам к Волне, — Помнишь, как без слов переговаривались? — Изображение медленно закрыло и снова открыло глаза.
— «Да»! А помнишь, как «нет»? — Глаза на фотографии несколько раз быстро моргнули.
— Отлично! Это мы у Дюма подглядели, — заявил Антип и обратился к Волне, — Нам верить Андрею?
— Да, — одобрительно моргнуло фото.
— А вдруг, это фокус с фотографией? — недоверчиво буркнул бандит.
— Какой ты странный, лирик-уголовник! — засмеялся Андрей, —
Если на фото фокус, то зачем,
Его само ты спрашивал об этом?
Тогда ведь я отвечу за него.
— А что ж вы там не видели раньше, что у фото нет рта?
— Смотря в экран, не знаешь вида камер!
— Давай уж поподробней рассказывай, что к чему. Что надо делать? — произнес Антип.
— Конечно, у вас тысячи вопросов.
На все ответить не смогу, прости.
Но в двух словах я опишу картину:
Знай, существует несколько Миров…
* * *
— Это еще кто? — Волна кивком указал на приближающуюся фигуру.
— Кажется, ребенок… — неуверенно произнес Макс, — Неужели преставился?
— Нет, — заявил Ждан, барабаня пальцами по плечу толстяка, — Новенькие с другой стороны появляются — вон, стоят возле машиниста с ошеломленными взглядами. И никакой гид их, почему-то, не встречает. Совсем обленился.
— Не сейчас, — отмахнулся Макс.
В Преддверии полумрак и тишина. Медный Мир представлял каждому усопшему свой вид Предбанника в виде места ухода. Сейчас же, терзаемый противоречиями, запутанный скоплением людей, Мир опешил и явился разночинными картинами, полускрытыми молочным туманом. Вдали едва угадывались холмы. На них высились разрозненные руины многоэтажных домов и низких хибар. Макушки деревьев, окружающих все вокруг, размывались в белесой дымке, а поляна, с телевизором на корявом пне, покрыта тысячами ополченцев и сотнями казаков.
Маленькая фигурка уверенно приближалась. Телевизор молчал, и отчетливо слышались шаги крохотных ножек, обутых в сандалии с высокой, доходящей до колен, шнуровкой. Давно нестриженая головка, кучерявилась темно-русыми локонами. На теле странного вида тога, отороченная желтоватым узором, а на боку сверкающий золотой гардой меч. Пацан, на вид лет четырех-пяти, смело направился к Ждану.
— Беспроторица… — тихо произнес Волна.
— Как? — по-взрослому пробасил мальчишка.
— Ты… Вы — Беспроторица!
— Сейчас не до глупых слов, — отмахнулся гость, — Я принес вам выход!
— Раз ты здесь, значит, с тобою говорили? — с надеждой произнес Михаил.
— Да… говорили. Поэтому я здесь, — спокойно объявил парламентер.
— Будете сражаться на нашей стороне? — радостно подпрыгнул Макс.