Она и раньше взаимодействовала с парнями во время её пребывания в мире людей. Но это была работа, обязанность, не более. Краткие моменты прикосновений: толчок в нужный момент, слова, произнесенные шепотом, разглашённый секрет. И она, фактически никогда не говорила с парнем — о чём — то особенном. Люк спросил её о звёздах, словно он знал…
Он был другим — он смотрел на неё по-другому, словно заглядывал внутрь неё.
Когда его рука столкнулась с ее рукой, нахлынуло то самое волнующее чувство, которое она испытала при аварии, когда он наклонился ближе, чтобы ослабить её ремень безопасности. За всё время пребывания в мире людей, никто не вызывал в ней подобных эмоций. Каковы были шансы, что она увидела бы его дважды на протяжении двух дней?
Во Вселенной, управляемой Незримыми, нет места случайностям и совпадениям.
Руку Коринфии всё ещё покалывало в том месте, которым она коснулась его, и это чувство точно не было неприятным. Люк был забавным и умным, и на него было приятно смотреть. У него были сильное, стройное тело и привлекательное лицо. И та улыбка…
Ей раньше было интересно — почему женщина из цветочного магазина влюбилась в старичка на велосипеде, или на счёт того мальчишки с веснушками, которому Коринфия помогла воссоединиться с его матерью — но она знала, подсознательно, что она никогда не должна поддаваться инстинкту знания. Знания были для Невидимых.
Но Люк был другим. Она хотела снова его увидеть. Она должна была. Нужно только убедиться, что с ним все в порядке, тогда её задача будет исполнена.
Это послужило веской причиной, чтобы вытянуть нож из ножен и направиться к пляжу. Она воспользовалась острым наконечником, чтобы проколоть палец.
Она сжимала указательный палец до тех пор, пока кровь из ранки не упала в фужер с остатками шампанского, где закружилась, окрашивая напиток в бледно-розовый цвет.
Поверхность из прозрачной стала отражающей, как крошечное зеркало. Изображение волнами поплыло по поверхности; затем появился парень. Свет уличных фонарей сопровождал его, в одиночестве шагавшего по темной улице. Каждые несколько минут он оглядывался. Иногда, на мгновение, высвечивались то крепко сжатые челюсти, то провалы темных глаз, затемненных упавшими на лоб волосами, то изгиб полных губ. Она увидела, как он остановился перед старым жилым зданием и нащупал ключи в кармане. Коринфия перевернула фужер, выливая жидкость в песок.
Он был в порядке.
Она разжала пальцы и фужер скользнул в воду, затем сунула нож на место — в ножны. Коринфия почувствовала себя физически и психологически истощенной. Невзирая на свою удачу, она отчаянно хотела перезарядиться. Слабость пугала её. Она никогда не сталкивалась со слабостью в Пираллисе. Лишь мир и удовлетворение. Не счастье, определённо, а даже лучше: отсутствие несчастья.