Стоит сказать, что я сразу твердо и категорично потребовал обойтись без убийств. Надеюсь, что так и дальше будет. Почему? Сам объяснить не могу. Нельзя лишать человека жизни за преступления, которые он не совершил. Нет у меня такого права.
Глава 25
- Догадываешься зачем позвал? - по выражению лица угадать, что на уме у товарища Громова - нечего и пытаться, поэтому я молча жду продолжения. - Задержанных диверсантов сегодня передаем иранской стороне.
Целую минуту я осмысливал услышанное, и никак не мог сложить картинку целиком.
- В смысле? Как передаем? Их даже не потрошили? - вообше-то я примерял роль потрошителя на себя любимого, надеялся разжиться ценной информацией, вплоть до выхода на местную агентурную сеть, с последующим использованием в своих корыстных интересах. Но чтобы их просто так отпустить, безвозмездно, то есть, даром?! Это даже не предательство, это глупость какая-то.
- Ишь ты. какой кровожадный. - не весело усмехнулся особист. - МИД потребовал срочно отпустить их. чтобы не портить отношения перед визитом министра иностранных дел в Иран. Завтра Шеварднадзе прилетает в Тегеран.
чтобы встретится там с аятоллой Хомейни
Твою дивизию, вот так поворот. Я так закрутился с текущими делами, что даже забыл об этом удивительном событии. В январе 1989 года Духовный лидер Ирана Аятолла Хомейни написал открытое письмо Горбачеву с невероятным предложением "дружить домами", наивно полагая, что Мишка Окаянный - человек, способный думать о духовном развитии страны. Само письмо было донельзя странным и несколько неадекватным, если оценивать с точки зрения классической политики. Хомейни. стоя на пороге смерти, решился на отчаянный шаг и предложил создать политический ( и военный?) союз с СССР. Видимо он . как исключительно религиозный человек, отход Горбачева от советского атеизма оценил, как судьбоносный и посчитал это знамением и единственным шансом для Ирана найти могучего союзника в "безбожном мире".
Горбачев, по его собственным словам, оказался в шоке, не зная, что ответить. Больше месяца думал, но так ничего и не придумав, решил послать министра иностранных дел на разведку. Шеварднадзе, не имея ни четких инструкций, ни собственных идей на этот счет, бездарно провалил встречу, не сформулировав внятно ни одного предложения. Единственное, что его волновало во время визита, и о чем он несколько раз упомянул в мемуарах - у него сильно мерзли ноги в носках, в келье у аятоллы нельзя было ходить в обуви.
И это написал единственный иностранец, который удостоился встречи с аятоллой Хомейни за десять лет его правления. Между тем. интересная геополитическая конфигурация вырисовывалась. Но Горбачеву она не интересна была в принципе.