Но вот время летит незаметно, и вы, желая обозреть все, напрягаете зрение уже дальше; видите к северу отдельные группы гор, часть Колыванского озера, еще какие-то разбросанные селения и, наконец, нескончаемую даль, которая так велика, что в переливах сменяющихся цветов какой-то неуловимой сини и фиолетовой краски пасует самое сильное зрение, так что вы невольно беретесь за бинокль, но и он, увы! На сливающемся в глубокой дали горизонте оказывается таким же бессильным орудием.
Возвращаясь с Синюхи, из этого волшебного мира, вы и восхищены, и вместе с тем точно разбиты душой, когда, незаметно проехав нагорную тайгу, очутитесь внизу, в том же мире действительности, откуда вы поехали, где вы вертитесь своим бытием и где останетесь той же ничтожной мушкой, какую вы видели с вершины Синюхи!.. Да, останетесь ею, и все-таки никогда не забудете того, где вы были, где провели несколько часов, что в это время пережили и перечувствовали, и все, все, что вы видели! Да, и я уверен, что впечатление это, конечно, навсегда останется с вами до конца вашей жизни. Говорят, что в ясные осенние дни с Синюхи видят блестящую точку золоченого креста Барнаульского собора — это почти через 300-верстное расстояние.
Однажды, на одном из Риддерских белков, Ивановском, Проходном или Голодном, был с компанией горный инженер, покойный Остермейер, и ему удалось наблюдать величественную картину грозы, которая разразилась гораздо ниже их пребывания на белке. Он говорил, что, находясь на этот раз выше облаков и за тучами не видя земли, в каком-то особом восхищении смотрел на чертившую во все концы молнию и поражался страшными ударами грома, которые казались ему более оглушительными, чем на земле.
В 1850-х и 60-х годах на Риддерский рудник приезжал епископ Афанасий; восхищаясь красивыми окрестностями, епископ пожелал побывать на Ивановском белке, но не как турист, а как простой паломник. Он заказал довольно большой крест и на своих плечах унес его на вершину белка, где и водрузил собственноручно.
Проходной белок выше Ивановского, и на нем и летом лежит снег. Через него идет более или менее пробитая промышленниками дорожка, по которой можно прямо проехать в Зыряновский рудник, и переезд этот считают только от 60 до 70 верст, тогда как кругом по тракту не сложишь и втрое.
В этом районе, тоже замечательном красотой местности на Алтае, пробегает в крайне живописной долине речка Громатуха, которая своим шумом и быстротой едва ли уступит воспетому Тереку; а при ненастной, дождливой погоде она превращается в такой ревущий поток, что попасть через него нечего и думать. Как тут не вспомнить строф великого поэта: