— Ну да, батенька, тут поневоле уедешь. Еще насмеется, проклятый! — сказал я.
— Стыд! Да такой, знаете, стыд, что лучше бы тут провалиться. У меня вылетит тетеренок — я приложусь и, кажется, выдержу — бац! — глядишь, мимо… Тьфу! Просто злоба берет! А этот Селифошка только усмехнется, проклятый, а сам как щелкнет, так и тут, — в мешок да в мешок! Вот, чертенок! Вот те и не садятся на деревья!.. Нет, думаю, оставайся ты с Богом. Так и уехал… Да… Не забуду этого Селифошку!..
С 23 на 24 января 1872 года было в Барнауле страшное северное сияние. В этот вечер я был с семьею в гостях. По обыкновению, почти все мы играли в карты и не заметили, что делается на улице. Но вот кто-то обратил внимание на то, что в окнах сделалось так светло, что можно было принять за рассвет утра. Тотчас это явление заметили уже все и многие невольно посмотрели на часы, думая, что уже поздно, но на них не было и 12, — значит, утро еще далеко!
Но что же это за свет? Откуда и отчего он происходит?.. Сначала многие думали, что не пожар ли в городе? Но нет!.. Совсем не тот свет и заревом не отливает, а напротив, напоминает рассвет утра, но точно с каким-то искусственным синеватым оттенком. Почти все мы тотчас накинули шубы и выскочили на улицу, где было уже так светло, что многие читали принесенную книгу. Тут, конечно, все уже поняли, что такое явление ничто больше, как грандиозное северное сияние. Долго все гости топтались на месте, ходили по улице, как очарованные смотрели к северу и кроме общего света, разлившегося по всему небосклону, увидали громадные синевато-белые столбы, расходившиеся с горизонта в виде громадного распущенного глухариного хвоста. Целый мир звезд точно стушевался и только более крупные из них, гораздо слабее своего обычного блеска, еще мерцали с высоты неба. Общая картина такого грандиозного явления природы изображала что-то величественное, непостижимое и вместе с тем удручающе действующее на душу. У многих нервных особ ощущался бессознательный трепет, даже страх и непонятная ажитация!.. Многие молчали и только созерцали, а все мы словно еще раз сознали свое ничтожество перед силами великой Природы и как бы смиренно приблизились к Богу…
С вечера г. Бедрина мы отправились около двух часов ночи, и сияние не только не уменьшалось, но едва ли не увеличилось; мы ехали точно днем, но при особом фантастическом освещении. В эту ночь заведовавший в то время магнитной обсерваторией в Барнауле инженер Янчуковский, чрезвычайно энергичный и нервный человек, впал в меланхолию, а затем окончательно помешался и вскоре скончался. На него ужасно подействовало сильное колебание магнитной стрелки.