После безрезультатных попыток договориться с Ушей наилучшим вариантом представлялась демонстрация военной мощи людей. Лишь после этого планировалось предпринять новую попытку к переговорам.
В один из этих наполненных кипучей деятельностью дней, Гидон повел Александра в отреставрированную недавно часть дворца и с гордостью показал своему другу мозаику, занимавшую все четыре стены большого зала, предназначенного для торжественных пиршеств. На ней были запечатлены важнейшие события прошедшей войны.
Александр увидел изображение неравного боя в тоннелях, гибель Македонского флота, строительство кораблей в горах. Большая часть мозаики была посвящена завершающему сражению, получившему у историков название «Битвы На Клевере». Ибо на поле, выбранном Александром для сражения, в обилии произрастала эта медоносная трава.
Александр разглядел себя, стоящего на вершине холма в окружении офицеров. Во главе конницы Гидон устремлялся в атаку, предотвратившую охват Македонских войск с флангов. Над сражением, происходившем на земле, художник изобразил бой летающих кораблей и подвиг экипажей брандеров, которые своей успешной атакой лишили врагов мужества. И Александр вспомнил, как впервые он вступил в этот дворец, как с восхищением рассматривал, следуя сквозь череду залов, запечатленную на их стенах историю Македонии. Теперь он и сам стал неотъемлемой ее частью. Сознавать это было радостно и грустно одновременно. Уже в который раз он снова покидал свое прошлое, сжигая за собой мосты, отправляясь навстречу непредсказуемому будущему.
В четвертый день последнего летнего месяца Тран яхта Александра покинула гостеприимную Македонскую столицу и устремилась на юго-восток.
Гидон со смешанными чувствами прощался со своим другом. С одной стороны, он лишался поддержки и советов Александра, и это его печалило. Кроме того, власть его облекавшая, не смогла убить в нем сентиментальности, которая отличает многих военных. Ему было жаль расставаться с другом, ибо дружба эта была самой настоящей, скрепленной кровью войны. С другой стороны, он уже привык к роли главы Македонского государства, и расставание с троном Правителя стало бы для него серьезным ударом. Поэтому когда этот Дамоклов меч, висевший над его головой, исчез окончательно и бесповоротно, он ощущал радость и облегчение. За что мы ни в коей мере не будем его осуждать.
Эта крепкая смесь чувств вызвала щекотку в его носу. И в тот момент когда корабль оторвался от поля аэродрома, Гидон всхлипнул и утер пальцем слезинку, пробежавшую по его пористому обветренному носу.