Почему мы существуем? Величайшая из когда-либо рассказанных историй (Краусс) - страница 210

Судьбе угодно, чтобы я писал эти завершающие слова за столом, за которым мой покойный друг и соратник по битве против мифов и суеверий Кристофер Хитченс написал свой шедевр – книгу «Бог – не любовь» (God Is Not Great). Трудно не ощущать его присутствия, его направляющего влияния, хотя я уверен, что он первым напомнил бы мне, что подобные ощущения рождаются в моей голове, а не исходят от чего-то более значимого в космическом масштабе. Тем не менее название этой книги подчеркивает, что человеческие истории, которые он так беззаветно любил и так блестяще описывал, бледнеют по сравнению с историей, которую природа побуждает нас открывать. Так что человеческие истории про Бога тоже бледнеют по сравнению с настоящей «величайшей из когда-либо рассказанных историй».

В конечном итоге эта история не придает прошлому какого-то особого значения. Мы можем рефлексировать по поводу пройденного пути и даже гордиться им, но величайшее освобождение и величайшее утешение, которые может дать наука, исходят из величайшего, возможно, ее урока: что лучшие части истории, вероятно, еще только будут написаны.

Безусловно, эта возможность наделяет ценностью космическую драму нашего существования.

Благодарности

Эта книга написана отчасти как дань уважения всем тем, кто помогал приводить наши представления о Вселенной к современному виду. Поскольку я хотел правильно и уместно представить здесь и науку, и историю, то, закончив первый вариант книги, обратился за помощью в проверке того и другого ко многим своим коллегам. В ответ я получил замечания, полезные предложения и поправки и теперь хочу поблагодарить в первую очередь Шелдона Глэшоу и Уолли Гилберта за их предложения, а также Ричарда Докинза. Один из коллег, которого я в высшей степени уважаю и за вклад в науку, и за научную честность, пожелал остаться неназванным, но я в особом долгу перед ним за тщательное вычитывание рукописи и многочисленные предложенные им поправки. Помимо науки, я обратился к одному из своих друзей – писателю, которого в высшей степени уважаю и который также всегда старается разобраться в науке, – с просьбой высказать свои мысли о рукописи. Кормак МакКарти, добровольно вызвавшийся, что меня поразило, сделать техническую редактуру второго карманного издания моей более ранней книги «Квантовый человек», вновь не поленился внимательно прочитать каждую страницу полученной рукописи с комментариями и предложениями, чтобы, по его словам, «довести книгу до идеала». Не могу утверждать, что сейчас она действительно идеальна, но могу точно сказать, что книга стала гораздо лучше благодаря его доброте, мудрости и таланту.