- Какими известными преступниками, - парировала Донна, - и кому они известны?
Сильверштайн что-то пробормотал про Рокко.
- Это мой сын! - всплеснула руками она. - Вы сами об этом говорили. Неужели вы арестуете мать только за то, что она была вместе со своим собственным сыном? - в поисках благодарной аудитории Донна повернулась к его шефу, но Ханрахан прикрыл глаза, сложил на животе руки и погрузился в дремоту.
- А что можно сказать о той женщине, с которой вы были? Это же настоящая проститутка!
- Никогда раньше её не видела, - перешла в наступление Донна, - но если это действительно так, то почему она до сих пор не в тюрьме? Вот так то вы охраняете интересы простых граждан! - её глаза горели негодованием.
- Она уже отсидела свой срок и не один раз, - мрачно сказал полицейский.
- Тогда зачем вы продолжаете её забирать? Неужели вам трудно забыть о прошлом и простить? - снова перехватила инициативу Донна.
Сильверштайн зашел в тупик. Он был убежден, что эта женщина была тесно связана с проституцией, пышно расцветающей во всем городе. Такой арест может составить карьеру.
- Со сколькими мужчинами в том помещении вы были знакомы? - неожиданно спросил полицейский.
- Да, как ты мог? Как только ты осмелился спросить меня об этом? - изо всех сил завопила Донна и разбудила Ханрахана, который едва не упал со стула. Потом она выудила из-за пазухи четырехдюймовое распятие, украшенное фальшивыми бриллиантами, и выставила его перед собой, словно сражаясь с нечистой силой. - Мой незабвенный супруг ещё не успел остыть в своей могиле, а ты осмеливаешься делать мне такие грязные намеки! - все больше распаляясь, кричала она. - Никогда в жизни меня так не оскорбляли! - Донна плюнула в лицо полицейскому и вышла из комнаты. О`Брайен хотел было задержать её, но шеф ленивым жестом удержал его от этого. Сильверштайн вытащил носовой платок и стал вытирать лицо. Слезы негодования застилали ему глаза.
Уже в коридоре Донна поняла, что не знает куда идти дальше. Из дальнего конца его доносились обрывки фраз, гул голосов, она направилась в эту сторону и открыла дверь.
- Вот она! - истошно закричал какой-то мужчина. Вся толпа сразу пришла в движение, засверкали фотовспышки и с десяток людей, отталкивая друг друга локтями, устремились к ней с блокнотами и ручками наперевес.
Донна подарила им всем свою самую лучшую улыбку и пожалела о том, что не додумалась привести себя в порядок ещё в коридоре, но теперь уже было слишком поздно.
Вопросы посыпались на неё как горох из мешка, и разобрать что-нибудь было просто невозможно. Она вытянула перед собой руку с растопыренными пальцами.